Трое против дебрей
Шрифт:
В конце концов золотые россыпи истощились, и те китайцы, которых не тронула оспа, отправились искать золото в другие края. Тогда ручей обнаружили европейцы, и их внимание прив лекла узкая долина, расположенная у его устья. Смытая сюда с холмов почва была плодородной и могла дать хороший урожай овощей и фруктов; а если ее вспахать, то можно было выращивать сено и злаки. На несколько миль ближе к истокам ручья, где холмы уступали место обширному плато, были тысячи акров некошеной травы. Землей можно было завладеть безвозмездно. Полноводный ручей круглый год снабжал водой каналы, ведущие к посевам. Снова ручей Мелдрам дал свои воды людям, и приблизительно в 1860 году здесь было положено начало скотоводству, процветающему до сих пор.
В стране, которую
Почва в долине была плодородна, и ее было достаточно, чтобы обеспечить зимним кормом столько лошадей и коров, сколько могло пастись на летних пастбищах, не истощив их. Но Мелдрам-Крик расположен в «сухой» части Британской Колумбии, где недостаточно найти свободную землю для посевов. Надо еще, чтобы была вода. В 1860 году и в предшествовавшие десятилетия ручей был полноводным. Вода была там потому, что в течение столетий многочисленные поколения боб ров трудились над тем, чтобы ручей не обмелел. С исчезновением последнего бобра уровень ручья начал снижаться, но лишь несколько лет спустя фермеры, поселившиеся в долине, заметили, что вода понемногу убывает. А когда ручей заметно обмелел и летом уже едва хватало воды, чтобы оросить один акр почвы там, где раньше орошалось полдюжины акров, никто не смог диагностировать причину несчастья, а тем более найти от нее лекарство. Причина болезни заключалась в снижении уровня озер и высыхании окружающих их болот. Они были источ ником и запасом всей воды, которая текла в ручьях и затем сливалась с рекой. В горах вечный лед служил источником, питающим летние ручьи. И если бы ледники сползли в океан и исчезли, исчезли бы и горные ручьи.
У истоков Мелдрам нет ледников, но, пока там жили бобры, ручей был полон сил. И лишь с исчезновением последней колонии бобров появились признаки недуга.
Спеша опередить друг друга, в охоте на бобров, как белые, так и индейцы ломали плотины и в пробоинах ставили капканы, зная, что даже самый осторожный бобер проберется в темноте к пробоине, чтобы починить ее и предотвратить утечку драгоценной воды, которую сдерживает плотина. Ни один пушной зверь так легко не ловится в капканы, как бобер. Он не может скрыть свое местопребывание: бобра выдают плоды его труда. Первая задача, которую должен решить бобер в борьбе за существование, — сохранить воду. А он не может это сделать, не оставив видимых следов своей работы. Сооружения бобра всегда указывали, где надо его искать. За последнее десятилетие XIX века у ручьев и озер здешнего края побывало немало пришлых звероловов, жадно искавших с капканами в руках красноречивые признаки присутствия бобров.
У ручья Мелдрам истребление бобров шло быстро и легко. Резервации больших индейский племен находились на расстоянии примерно двух дней пути от ручья. Подстрекаемые алчностью белых торговцев пушниной, эти индейцы прочесали местность от истоков до устья ручья в поисках свежесваленных деревьев, свидетельствующих о том, что где-то поблизости есть бобры. Индейцы были не единственными охотниками поживиться остатками добычи. Белые также не упустили ни одного зверя, чью шкурку можно было превратить в деньги или товар. Но вскоре и индейцы, и белые перестали появляться в этих местах в поисках пушнины: бобров здесь не стало.
Ручей Мелдрам питался не только за счет прудов, созданных бобрами, но и за счет естественных озер. Он получал от них значительное пополнение, когда уровень этих озер поднимал ся. Когда исчезли бобры и созданные ими плотины перестали сдерживать воду, ручей пришел в такое жалкое состояние, что это грозило обмелением ирригационных каналов. Тогда фермеры стали подумывать об использовании озер, расположенных не подалеку от истоков ручья. От размышлений перешли к дей ствиям, и вскоре от озер к полям были прорыты каналы, значительно снизившие уровень озерной воды. Получилось по пословице: «Вор у вора дубинку украл».
Но бобровые запруды пересохли. Теперь вода не просачива лась непрерывно через плотины, пополняя озера в то время года, когда испаряется значительное количество влаги. А ведь как раз в это время особенно много воды расходовалось на поливку посевов. По отводным каналам из озер шло такое количество воды, что ее расход в летние месяцы не покрывался ежегодным пополнением в период таяния и дождей. Вопрос о нехватке воды встал перед скотоводами со всей остротой.
Осенью 1926 года, когда я впервые увидел эту долину, там было всего шесть или семь ферм, и заготовка зимнего корма для скота целиком зависела от количества воды в отводных каналах. Но лишь владелец основного канала, идущего от озера к долине, имел немного воды, чтобы обеспечить первые всходы люцерны. О поливке вторых всходов не могло быть и речи.
Забота правительства выразилась в том, что отдел исполь зования водных ресурсов департамента земельных и лесных угодий послал своих чиновников для обследования положения дел. Они измерили величину озер, записали цифры в свои блокноты и уехали. А департамент продолжал взимать ренту, дающую скотоводам право пользоваться несуществующей водой. Сохранилось достаточно плотин, которые можно было бы использовать для задержки воды и накопления водных запасов, но нужна была практическая деятельность, чтобы починить хоть некоторые из бобровых плотин и поднять уровень воды в запрудах. Скотоводы же, по-видимому, были так заняты спорами об исчезнувшей воде, что у них не хватало времени подумать о возвращении ее в иссякшие водоемы.
Таково было положение дел в Мелдрам-Крике в тот июньский день, когда мы обследовали эту болотистую местность, чтобы узнать, что мы сможем получить от нее; и нам трудно было отделаться от мысли, что вряд ли здесь имелась возможность вернуть природе хоть частицу того, чем она была богата в дни детства Лалы.
— Прежде всего мы должны починить плотины и превра тить болота в озера, — сказала Лилиан.
А как ты рассчитываешь сделать это, если нам не пойдет навстречу отдел использования водных ресурсов и сами ското воды? — возразил я.
Лилиан молчала. Ей, как и мне, было хорошо известно, что мы не сможем ни отводить, ни перекрывать ручей, пока ското водам в долине не хватает воды. Если мы это сделаем, у нас будет масса неприятностей.
Теперь, после того как мы пять дней рыскали верхом на лошадях по лесам и болотам в поисках следов и не обнаружили никаких признаков пушных зверей, исключая койотов (следы койотов были повсюду), я обобщил результаты наших наблюде ний, заявив: «Это безнадежно».
Лилиан смотрела в пламя костра. Повинуясь внезапному порыву, она взглянула мне прямо в лицо и спокойно ска зала:
— Эрик, я не желаю никогда больше слышать от тебя слово «безнадежно». Мы лишены многого в этой дикой глуши. Но мы не можем позволить себе лишаться надежды.
Глава VI
Было так жарко, что пот выступал у нас, даже когда мы лежали в тени тополей, занятые только своими мыслями. Это была не насыщенная влагой предгрозовая жара, а сухой, палящий зной. От него засыхали чина и вика. Болотная трава, лишившись своих соков, из зеленой становилась блекло-желтой, а голубика на кустах превращалась в сухие сморщенные комочки, прежде чем успевала созреть. Для Лилиан потеря голубики была настоя щей трагедией. Голубика прекрасно цвела в июне, обещая редкий урожай, и, пройди в июле один-два ливня, кусты голубики были бы усеяны крупными сочными ягодами, которые она предполагала нарвать, а затем законсервировать и наварить варенье на зиму. Но ни в июле, ни в августе не выпало ни капли дождя. День за днем, неделя за неделей стояла беспощадная изнуряющая жара. А это значило, что у нас не будет ни консер вированных ягод, ни варенья на зиму, если мы не привезем и то и другое с торгового пункта.