Трое с площади Карронад
Шрифт:
«Ну, я же не хочу!!»
…Он помог маме втащить в вагон чемоданы. Он делал все, как надо. Вежливо поздоровался с соседями по купе: маленькой загорелой старушкой и лысым капитаном третьего ранга, который безуспешно пытался открыть окно. Капитан третьего ранга оставил окно в покое, заинтересованно глянул на Славку (и на маму) и благосклонно кивнул:
— Здравствуйте, молодой человек. Будем знакомы. Меня зовут Федор Николаевич. А тебя?
— Меня зовут Слава. — Он ответил, как подобает вежливому ребенку.
— Очень
— Мы гостили у бабушки, а теперь едем домой, за Урал. На родину, — торопливо объяснила мама.
Какая чушь! Его родина здесь. Здесь его единственный Город. А там что? Они мотались по разным местам, и Славка не помнил и не любил ничего, кроме Покровского озера. Он не помнил даже названия поселка под Первозаводском, в котором родился…
— А на пару дней мы заедем в Москву, — сказала мама. — Славик ни разу не был в Москве.
И не надо! Бывает, что человеку и в Москву не хочется нисколечко! Славка успеет побывать там сто раз, когда вырастет.
А что заменит ему Город? Кто заменит Тима?
Поезд пошел. Резко загорелись лампы дневного света. Славка вышел в коридор. Здесь, напротив купе, окно было открыто. Славка встал на выступ отопления и прижался грудью к верхней кромке оконного стекла. Теплый-теплый воздух стал гладить его по лицу.
Поезд шел над ночными бухтами, в которых жил таинственной и неутомимой жизнью громадный Флот. Иногда пролетали мимо окна темные ветки, закрывали Город, а потом опять распаривалась перед Славкой бескрайняя россыпь огней. И в этом свете он различал скопление труб, кранов, мачт, сигнальных вышек. А над ними, по высоким берегам, тянулись высвеченные фонарями улицы. Славка разглядел свою школу…
«Даже документы не взяли, — подумал Славка. — Наверно, мама затребует по почте… А может быть, она успела сходить в школу?»
Да наплевать на документы! А что будет с Артемкой? Посмеются и выкинут на свалку? Или все же его отыщет и заберет себе Тим?
Раньше в самые трудные времена со Славкой был Артемка. Теперь нет и его. Никого нет. Ничего нет.
Поезд нырял в туннели, с натугой брал подъемы, а Город все не кончался. Он только уходил вниз и сейчас был виден, как с самолета…
— Славик, помоги мне разобрать постели, — позвала мама.
— Да подожди! — вырвалось у Славки. — Дай посмотреть последний раз!
Мама больше не окликала.
Потянулись темные деревья, заборы. Поезд сбавил ход. Остановился. Славка увидел белый домик с желтыми окнами и большой вывеской:
Это все еще был Город. За станционным домиком, за деревьями дрожали в черной воде змеистые отражения огней. И совсем недалеко, на том берегу бухты, была база «Винджаммер» с маленьким вертким «Маугли», дремлющим у буйка.
Недалеко? За тысячи миль! Потому что
«Граждане пассажиры! Поезд номер двадцать три прибыл на первый путь. Стоянка поезда четыре минуты. Будьте внимательны к сигналам отправления…»
— Какая духота! А? — Лысый Федор Николаевич остановился рядом со Славкой.
Что ему надо? Почему в самые горькие минуты рядом не те люди, которые нужны?
Почему дома не оказалось Тима? Он бы пришел. Он бы к поезду прибежал! Он бы крикнул еще издалека:
«Славка!»
«Тим! Ты пришел! Тим, не обижайся, я не хотел…»
«Да брось ты про это. Славка…»
«Тим, я не хочу уезжать! Но я не виноват! Тим, мы ведь все равно… мы одной крови, да?»
«Конечно, Славка! Навсегда!» «Тим, я напишу!»
«Ты обязательно напиши. Славка! И я тоже! Слышишь, Славка? Слышишь, Славка?!»
«Слышишь меня. Славка?! Славка!»
— Славка-а-а!!
Кинувшись к выходу, он сбил с ног капитана третьего ранга и проводницу…
Четыре жизни Тимселя
Ученик пятого класса «Б» общеобразовательной средней школы № 20 Тимофей Сель за одиннадцать лет и три с половиной месяца прожил четыре жизни.
Первая жизнь была самая длинная и обыкновенная. В нее вошли детский сад, три класса школы, все радости и огорчения, которые случаются с человеком в его первое десятилетие.
Вторая жизнь началась, когда дядя Саша, папин брат, усадил Тима на носу большой яхты Л-6 и дал ему в руки толстый капроновый трос.
— Держи стаксель-шкот, морячок…
Это была жизнь с мечтой о парусах.
Третья жизнь включала в себя один последний месяц, сентябрь. С того дня, когда появился Славка. У каждого человека начинается новая жизнь, когда среди множества приятелей и товарищей появляется единственный и самый нужный на свете друг.
Тим просыпался с радостью, что есть Славка. И засыпал с той же радостью. Каждый раз. Он, как праздника, ждал вечернего Славкиного звонка, а утром, как на праздник, бежал в школу: там будет Славка!
Эта жизнь кончилась сегодня днем.
Почему?
Потому что Тим оказался трусом. Да! Может быть, не все время он был таким, но в тот момент, когда Славка сказал «приказываю», Тим трусил. Он обрадовался приказу. Тогда он себе в этом не признался, он гордо и обиженно ушел к яхте, сделал вид, что не может быть сильнее морского закона.
А на самом деле он не мог быть сильнее своего страха.
Он кидал Славке сдержанно-обидные слова, а в самой-самой глубине души таилась радость: не надо нести портфель. Можно, никого не предавая, уйти подальше от страшного места…