Трое суток из жизни оперуполномоченного
Шрифт:
– Расскажите о своей выпивке позавчерашней со сторожем галантерейного магазина Епифановым, – не давал ему передохнуть Чернов.
– Обыкновенно.
– Что за причина была?
– Так разве по причинам выпивают? – спросил он, взглянув на Чернова. Но столкнулся с таким холодным взглядом, что поперхнулся и закашлялся. – Как вам сказать? От привычки все у меня: не могу в одиночестве и глотка проглотить, честное слово!
– Врешь, – констатировал Алферов.
– Да что вы меня позорите зазря, Василий Васильевич?
– Потому и говорю, – урезонил его участковый. – На нашей улице ни одной канавы не осталось, в которой бы ты не полежал. И всегда в одиночестве.
– Эх! – обиженно махнул рукой Мартьянов. – Зачем же мешать все в кучу? То, что, бывало, до дому не мог дотянуть, так ведь это от слабого здоровья: всю жизнь на тяжелой работе, надорвался уж. А что бы…
– Так расскажите все-таки о пьянке с Епифановым, – остановил его Чернов.
– Выпили, да и все. Давно не виделись, чего тут объяснять?
Мартьянов при разговоре поглаживал все время свои коленки, словно они болели у него. И вдруг Чернов заметил, что рука у него поранена.
– А где вы поранили руку? – спросил сразу же.
– Там же и поранил, у Епифанова, – ответил Мартьянов машинально, не вникая в суть вопроса.
– Каким образом?
– По нечаянности, ясное дело. Капусту эту, морскую, откупоривал. ножом, а он соскользнул. Вот и поранился немного…
– Не везет… – Олег Владимирович соображал, как похитрее проверить его.
А Мартьянов тут же ухватился за его слова:
– Всю жизнь не везет, честное слово! Да хоть бы из-за себя, так не обидно было. А то все по случайности…
– Вы почему все время ежитесь? Действительно мерзнете, что ли? – спросил его участливо.
– Сразу же сказал, – оживился Мартьянов, – что лихорадку схватил в вытрезвителе. – И пожаловался: – Что за порядки ввели: под простыню людей класть, как покойников в катаверной?
– Мы простудили, мы и вылечить можем, – сказал весело Чернов.
– А как? – весь обратился в любопытство Мартьянов.
– В больницу положим.
– А… – разочарованно протянул он. – Можно, конечно, и полечиться, да долго продержат. Не люблю я без дела лежать… – И спросил с надеждой: – А если в больницу положат, за вытрезвитель будут штрафовать или нет?
– Зачем же больного человека штрафовать? Конечно, нет, – ответил Чернов, усмехнувшись про себя тому, что Мартьянов сам помог ему выйти из затруднительного положения.
– И то правда! – обрадовался Мартьянов. И согласился, как будто делал одолжение: – Не вредно, конечно, денька три-четыре и подлечиться. Говорят, если болезнь сразу захватить, так быстро поправляются…
…Через час Мартьянова поместили в городскую больницу. Чернов позаботился о том, чтобы его приняли как настоящего больного. Главный врач больницы пообещал, что анализ
На утренней оперативке Чернов попросил участковых продолжать устанавливать приезжих людей, которые вызывали подозрения. А молодому участковому по центральной зоне города посоветовал сделать подворный обход с целью установления возможных свидетелей. Да и остальных просил не упускать этого из виду.
– Не забывайте, что ночная смена на заводе заканчивается в час ночи, и рабочие уходят во все концы города. Так что спрашивайте обязательно каждого.
После оперативки почувствовал, как всего сковала усталость. Ноги стали ватными, глазам было больно от яркого дневного света.
Начальник спросил:
– Ты не заболел?
– Нет, конечно, но башка чугунная. В общем, прибалдел немного от сегодняшней ночи.
– Иди поспи хоть пару часов. Кому ты такой нужен?
– Ладно. Только сначала Васюкову накажу кое-что по заводу сделать.
После разговора с Мартъяновым, из которого Олег Владимирович узнал, что ботинки тот получил на заводе с комплектом спецодежды, ему пришла в голову мысль поинтересоваться, какую обувь выдают там сейчас. Если по-прежнему – ботинки, то ясно, что кражу мог совершить кто-нибудь из заводских.
Но, чтобы не сузить поиски преступника, Олег Владимирович наказал Васюкову обзвонить и другие производственные предприятия, где рабочие также получают спецодежду. Сам он, например, знал, что в конторе связи монтерам выдают сапоги, так как им приходится иметь дело с когтями. А рисунок подошв рабочих ботинок и кирзовых сапог почти не различается. Так что пренебрегать ничем нельзя.
Когда собрался уходить домой, зазвонил телефон. Взяв трубку, услышал голос заведующего горторготделом.
– Олег Владимирович! – кричал тот, словно Чернов находился по крайней мере в Москве. – Получали мы папиросы «Дели» четыре месяца назад. Цена – двенадцать копеек. Сам не курю, не знаю, но папиросы – барахло, наверное, если судить по цене… – И спросил сразу: – Чем могу быть полезен еще?
– Спасибо большое! – тоже закричал Чернов. – Вы даже не представляете, как нам помогли!..
Положив трубку, сказал Васюкову, стоявшему у стола:
– Наш наблудил, нижнесергинский. Были папиросы «Дели» в продаже четыре месяца назад, причем в десятиштучных пачках, какую мы нашли на чердаке магазина. Искать его надо, Васюков! Кровь из носу, чтобы вот как искать! И папиросы тоже. Видимо, завалялись они в какой-то забегаловке. Пускай участковые облазят все прилавки, какие есть в Нижних Сергах! Понял?..
Васюков уже давно все понял. Но он никогда еще не видел своего начальника таким возбужденным. Ведь Чернов был человеком удивительного спокойствия. А тут вон как разошелся: аж искры из глаз сыплются,