Трое уцелевших. Наковальня времени. Открыть небо
Шрифт:
— Я пытался отмахнуться от этих мыслей. Но теперь…
— Да — улыбнулась Глэйр.
— Как долго вы еще намерены следить за нами?
— Мы не знаем. Честно говоря, не знаем даже, как с вами поступить. Ваша раса — уникальное явление в галактической истории. Вы одни из первых, кто научился летать в космос, не обуздывая присущий вам воинственный инстинкт. То есть, история не знает другой столь незрелой расы, которая бы строила космические корабли, создавала ядерное оружие — обычно этическая зрелость наступает за несколько тысяч лет до технологической. Однако у вас этого почему-то не произошло.
— То есть, мы для вас — стайка расшалившихся детишек — краснея, спросил Фолкнер.
— Боюсь, что это так — постаралась ответить Глэйр как можно мягче — Прелестных детишек. Некоторые из вас…
Он не обратил внимания на ее последние слова.
— Значит, вы следите за нами, имея каждый свою галактическую сферу влияния, и каждый с удовольствием бы втянул нас именно в свою сферу, но пока что не решаетесь на такой шаг. То есть любая из сторон боится, что другой каким-то образом удастся поладить с нами. Следовательно, следите скорее не за нами, а друг за другом.
— И то, и другое. У нас есть договор в отношении Земли. Соглашение. Ни дирнанцы, ни краназойцы не должны входить в контакт с землянами. И соглашение это должно строго соблюдаться. Мы ждем, пока вы не достигнете такой степени развития, которая была бы минимально необходимой для приобщения к межзвездной цивилизации. Когда это произойдет, на вашу планету начнут высаживаться посланники, предлагая помощь своих правительств.
— А если мы никогда не достигнем надлежащего уровня зрелости?
— Мы будем ждать.
— А если мы уничтожим сами себя?
— На этот вопрос нетрудно ответить. Ошеломит ли вас, Том, когда я скажу, что мы будем счастливы, если вы действительно уничтожите себя? Ваша цивилизация слишком могущественна и, вырвавшись на галактические просторы, способна нарушить существующее тысячи лет равновесие между Дирной и Краназоем. Если говорить честно, мы побаиваемся вас.
— Но если все обстоит именно так, то почему бы вам не высадить на нашу планету диверсантов, чтобы спровоцировать ядерную войну?
— Потому что мы — цивилизованные расы! — гордо вскинула голову Глэйр.
— И, тем не менее, вы нарушили соглашение, высадившись на Землю.
— Это был несчастный случай. Заверяю вас, Том, у нас и в мыслях не было ничего подобного.
— А затем, признавшись мне…
— Нет — покачала она головой — Это было необходимо, чтобы остаться в живых. И, кроме того, мне предпочтительно тайно находиться здесь, чем подвергнуться проверке в каком-либо из ваших государственных госпиталей.
— Но я теперь обо всем знаю! О галактической холодной войне, о Краназое… Что остановит меня, если я захочу составить полный отчет и направить его в ИАО?
Глаза ее сверкнули.
— И чего ты этим добьешься? Разве ваше ИАО не проверяло прежде заявлений, что кто-то летал на инопланетном корабле? Какие выводы вы делали? Напомнить? Что заявитель — идиот!
— Но если заявление исходит от служащего ИАО…
— Да подумай, Том! Разве не поступали сообщения от лиц, репутация которых была вне подозрения? Не располагая конкретными фактами…
— Что ж, пусть так. Но к своему донесению я мог бы приложить тебя. «Вот дирнанка. Расспросите-ка ее о Наблюдателях, краназойцах. Сделайте ей рентген, вскрытие, черт возьми! Посмотрите, что у нее под кожей!»
— Да — призналась Глэйр — такое допустимо. С одной оговоркой — вы этого не сделаете. По сути, не можете сделать.
— Не смогу — признался тихо Фолкнер — Если бы смог, то сделал бы в самом начале. Не стал бы везти тебя к себе домой.
— Поэтому я и доверилась тебе, Том — улыбнулась Глэйр — Открыла тебе наши тайны… Ты ведь не предашь меня, правда, Том? И когда меня заберут, тоже будешь молчать. Все равно ведь тебе никто не поверит — Она положила его большие ладони себе на грудь — Разве я не права, том?
Он опустил голову.
— Как скоро?
— Мои ноги уже почти зажили…
— И куда же ты пойдешь?
— Спасатели, должно быть, давно ищут меня. Я попытаюсь выйти на них. Или найти членов моей — она запнулась — сексуальной группы.
— Значит, тебе не хочется остаться?
— Навсегда?
— Да. Остаться жить со мной.
— Мне бы очень хотелось этого, Том. Но ничего не получится. Я не принадлежу к твоей расе…
— Ты нужна мне, Глэйр. Я ведь люблю тебя!
— Я знаю это, Том. Но сам подумай, что произойдет, когда ты состаришься, а я — нет?
— Ты не будешь стареть?
— Лет через пятьдесят я буду выглядеть так же, как сейчас.
— А я буду уже мертвецом — прошептал он.
— Теперь ты понимаешь, Том? У меня ведь есть родные, друзья…
— Твои супруги, не так ли? Ты права, Глэйр — с горечью произнес Фолкнер — Я не должен тешить себя мыслью, что счастье может продлиться вечно. Мне следует прервать свой отпуск по болезни и вернуться в ИАО. И нужно начать прощание с тобой — Он судорожно обхватил ее тело — Глэйр!
Она ласково погладила его курчавые волосы.
— Мне не хочется прощаться с тобой — горячо шептал он — Я не хочу уступать тебя никому, никому…
Глэйр почувствовала, как по его телу пробежала дрожь отчаяния, и ответила единственно доступным для нее способом, стараясь облегчить эту боль.
И, пока это происходило, думала о Ворнине и Миртине. Живы ли они? Думала, что пора покинуть этот дом и начать поиски. Думала о Дирне. Думала о взорвавшемся корабле, о маленьком садике на его борту и галерее произведений искусства Дирны.
Затем обхватила руками широкую спину Тома Фолкнера и попыталась выбросить из головы ностальгические мысли. На мгновение, по крайней мере, ей это удалось.