Трое в серверной, не считая админа

Kovyazin Alexey

– С нашей компанией не торгуются.

– Но позвольте, это рабство какое-то. – возмутился Сергей, – Вы тут людей механическими хреновинами таскаете, за это самое подвешиваете, за это молоко давать надо как минимум! За вредность, так сказать…

– Ну, к вашему сведению, все работники IBM – добровольцы, – ответил Кеворкян. – А кодеры вообще с огромным конкурсом проходят.

– Чем же вы их таким купили? – удивился Кирилл, – Ну и тем более имеет смысл поторговаться.

– Ну, – пожал плечами Кеворкян, – вы стали бы торговаться о кар аллоуэнсе

со святым Петром у ворот Рая?

– Разве IBM можно сравнить с раем? – спросил я

– Нет, – ответил Герберт, – у нас лучше. Веселее и нет заморочек насчет гурий.

Похоже, он был истинным фанатом своей компании. Я решил зайти с другой стороны:

– Герберт, смена работы это вопрос непростой, кому как не вам, эйчарам, это понимать, – тут я изобразил выражение лица № 2, которое очень помогает при общении со значительными персонами (или таковыми, кто воображает себя значительной персоной), и продолжал, – Нам хотелось бы узнать поконкретнее, что предлагает компания в качестве компенсации… хотя в общих чертах.

– Ну, если очень в общих, – сказал Герберт, на которого, похоже, вполне подействовало выражение лица N2, – то всё.

– Это как – всё? – переспросил я.

– Всё – значит всё. Ф-СЁ. – по буквам произнес Кеворкян. – Виллы, машины, личную яхту open-класса. Перелёты только бизнес-джетами. Relocation обязательно, мы не оставляем своих сотрудников в клоаках мегаполисов, там им трудно прожить достаточно долго, чтобы окупить вложения.

– Но у вас же есть офис в центре, разве нет?

– Да это фальшивка для отвода глаз, по факту там только ресепшен и хаб.

– А сотрудники, которые каждый день приезжают туда на работу? – спросил я. – Я как-то был там, видел, что вся парковка забита голубыми фордами.

– А, в основном там големы и фальшивые сотрудники, ну и немного моих эйчаров, – махнул рукой Герберт, – а после последнего сокращения мы просто наняли уборщиков из ресторана внизу, на полставки, чтобы они занимали парковку и имитировали бурную деятельностью.

Тем временем мы подъехали к большой двери, похожей на ту, что была у программистов, только она была оббита каким-то мягким материалом.

– Так, приехали. Вылезайте, – скомандовал Кеворкян, – Только предупреждаю, не делайте резких движений и не шумите, тестеры очень нервные… и ценные.

Затем он проделал те же манипуляции, что и у дверей цеха кодирования. Двери растворились бесшумно, и вместо Rammstein оттуда послышалась тихая музыка в стиле лаунж. Двигаясь по цепи, мы вошли в большое светлое помещение.

Обстановка была, если так можно выразиться, гламурной. Вдоль стен стояло большое количество диванчиков, обитых светлой кожей, везде стояли пуфики, низкие столики… Там и сям на диванчиках сидели люди, между ними сновали официанты (?) с подносами.

На ближайшем диванчике сидели два бледных, довольно одуловатых человека, изрядно лысеющих… Один был одет в расшитую гавайскую рубашку, а второй в нечто вроде стилизованного военного мундира и берет с вышитыми буквами SOA, только почему вместо брюк на нем были шорты. К ним подошёл официант и поставил перед каждым из них по стандарному ДВД боксу, на котором было написано что-то вроде Alpha 8.63.2.436.

Тот, который был в мундире, деловито раскрыл коробки. В коробке оказался маленький бумажный пакетик, пара салфеток и еще что-то.

С возрастающим удивлением я наблюдал, как он протёр столик салфеткой, потом из бумажного пакета высыпал какой-то белый порошок, свернул бумажку в трубочку, и после этого классическим (известным всем по фильму "Криминальное чтиво") движением вынюхал весь порошек. Его товарищ повторил операции, и они, закрыв глаза, откинулись на спинку дивана.

– Что это за… – хотел было спросить Сергей, но Кеворкян шикнул на него и приложил палец к губам. Мы молча стояли и ждали.

Примерно через минуту к наркоманам (?) подошел официант с блокнотом и аккуратно кашлянул. Тот, который был в берете, открыл один глаз и сказал:

– Ну что ты тут орешь?

– Ну, это… – официант смутился, – Как прошло?

Второй открыл глаза и сказал:

– Опять с конфигурацией базы данных напортачили – кластеризацию не включили. Ну и по гую масса вопросов, как обычно.

Тот, который в берете, добавил:

– Алиасы в национальной кодировке не работают, при наличии спецсимволов парсинг сбивается, при переключении задач…

Официант быстро кивал головой и записывал в блокнотик.

– О, отчет готов, – сказал тот, который в берете, – Сейчас достану…

Он кряхтя полез в штаны, покопался там и достал что-то вроде большой, сантиметр наверное в диаметре, таблетки. Я даже побоялся предположить, откуда он ее доставал. Но официант, казалось, был недоволен.

– И как это употреблять? Она же огромная…

– А ошибок надо меньше делать! – вдруг заорал на официанта человек в гавайской рубашке, – Пусть сами садяться и сами жрут что понаделали, багоделы скарабейные!!! Замкнутый цикл тебе в задницу и ватерфолом, ватерфолом!

Герберт тут же схватил нас за шкирки и стал выталкивать из зала. Оглянувшись, я успел заметить как «официант» униженно извиняется перед тестерами, а те сообща орут на него. Музыка лаунж зазвучала чуть громче и крики истерики стихли в ее волнах – похоже, зал был оборудован системой активного шумоподавления.

– Да, с тестерами нелегко, – предупреждая наши вопросы, сказал Кеворкян. – Но один такой заход нелинейного тестирования позволяет отловить до 90 % всех проблем. А в мелкодисперсном виде ПО лучше всего усваивается, и сразу в мозг.

– А что это за официант? – спросил Кирилл

– Какой официант? А, это начальник отдела тестирования. Я же говорю – работа нервная. Но, – Герберт не смог удержаться от профессиональной лжи, – очень престижная.

Затем мы опять погрузились в тележку и поехали дальше. Проехали совсем немного, свернули за угол, и Кеворкян опять выгрузил нас, прицепил к цепи и построил перед дверью.