Трое за те же деньги (сборник)
Шрифт:
Раздобыв картонную коробку, я подсел к столу. На нем стояла подставка с целой шеренгой курительных трубок, мундштуки которых были прогрызены почти насквозь, а края опалены. И еще коробка с его любимым табаком. Я собрал все это в коробку и выдвинул первый ящик стола.
Дюжины карандашей, некоторые настолько короткие, что их можно заточить еще раз лишь перочинным ножом. Я как будто слышал его голос: «Они денег стоят. С ними нужно обходиться бережливо». Наполовину исписанные листы бумаги с подчеркнутыми записями, старый поплавок, несколько блесен для форели, подаренных Джо человеком, которому он однажды помог; дюжина мячей для гольфа, конверт с полудюжиной поздравительных адресов, которые он получил за почти тридцать лет службы в полиции. В письменном столе лежало много чего еще. Расплющенный кусок свинца, например, который извлекли у него из бедра после перестрелки. Записные книжки, все исписанные полностью; целая стопа географических карт, вехи его профессионального пути. Когда я дотронулся до них, вспомнились многие дела, по которым мы работали вместе.
Сначала я осматривал все тщательно, но потом стал менее внимателен. Время поджимало. Самый нижний ящик был наполовину занят большими конвертами, на которых его рукой было помечено «личное». Я сложил их в картонную коробку, не открывая. А под этими конвертами обнаружил плоский пакет, завернутый в коричневую бумагу. Бросив его на конверты, я закрыл коробку.
Вот он и освобожден. От своего кабинета, может быть даже от своего места. Сначала я хотел отнести коробку Китти, но передумал. Если он захочет вернуться, эти вещи должны оставаться здесь, ждать его и говорить ему, что мы рассчитываем на его возвращение. Я отнес их вниз, на склад, и сдал старику Нельсону.
Ральф Нельсон – тип особенный. Я не знаю, как долго он служит на этом месте, но во всем нашем ведомстве нет никого, кто относился бы серьезнее Нельсона к своим обязанностям. Все вещи он снабжает ярлыками, заносит в реестр и каждый месяц проверяет, все ли на месте. Тогда он ходит от полки к полке и просматривает содержимое каждой упаковки, которую принял. И сам шериф не получит у него обратно без правильно оформленных документов даже обгоревшей спички.
Я подал коробку в окошко, сказал Нельсону, что он должен ее оформить на имя Джо, и поспешил обратно в свой кабинет.
Там я разгрузил свой письменный стол и перенес вещи в кабинет Кейна. Только теперь я заметил портрет Китти, стоявший у него на столе. И уже хотел отнести его на склад, но потом оставил. Воспоминание о Джо должно оставаться.
Вошел Эл Фрид, сообщив, что он перебрался в мою комнату. Пора было снова вернуться к нашим служебным делам.
Я сказал:
– Ирис – «Железные Штаны» непоколебимо убеждена, что у Фрэнчи перед смертью было двести тысяч долларов. Но она понятия не имеет, где они.
Фрид пожал плечами. Он искал эти деньги с самой первой минуты, когда мы о них услышали.
– Скажите, где еще я их должен искать, лейтенант.
– Лучше всего еще раз поехать к нему домой.
– Я уже обыскивал всю квартиру. И причем основательно.
– Но теперь я хочу осмотреть ее сам.
Дом был старый – по меркам Лас–Вегаса.
Дверь открыла женщина, чьи лучшие годы явно остались позади. При виде Эла Фрида лицо ее недовольно вытянулось. Не здороваясь, она проворчала:
– Хватит с меня полиции.
– Всего несколько вопросов, – заверил я.
– Я уже рассказала ему все, что знаю, – она показала на Фрида. – Француз жил здесь шесть месяцев и пунктуально платил за квартиру; только это мне от постояльцев и нужно. Время от времени он выпивал, но всегда вел себя прилично.
– Мы хотели бы осмотреть его комнаты.
Она какой–то миг колебалась – ей явно не хотелось нас впускать, однако затем достала ключ и повела нас к боковому входу. А у двери удивленно замерла: замок был взломан. Женщина открыла дверь и внезапно вскрикнула.
Я мог ей посочувствовать. Кто–то основательно поработал в жилище «Француза». В большом прямоугольном помещении с ванной по одну сторону и маленькой кухней – по другую, мебель была старой и потертой, а тонкий ковер совершенно лысым. Незваный гость все здесь перерыл. Одежда валялась на полу, матрацы вспороты, их начинка вырвана. Даже кастрюли были вынуты из шкафа и брошены на пол.
Хозяйка застонала. Мы с Фридом вошли в комнату, поднимая с пола то здесь, то там отдельные предметы и осматривая их, без особых, впрочем, надежд.
Я велел Элу вызвать по радио экспертов из лаборатории. Затем повернулся к женщине.
– Когда вы здесь были в последний раз?
– Вчера. Вчера во второй половине дня. Одна женщина, сказавшая, что она вдова Фрэнчи, хотела взглянуть на его квартиру.
– Крупная, мощная женщина?
– Да. В красном платье.
– Как же вы ее впустили?
– Ну, у нее было водительское удостоверение на имя Ирис Мэлмен и… и она дала мне пять долларов.
– Это она устроила здесь такой погром?
Женщина покачала головой.
– Нет. Когда она ушла, квартира была в порядке. Я заглядывала еще раз.
– Вчера вечером вы были дома?
– Нет. Я ужинала у сестры и вернулась только к полуночи.
Похоже на правду, ибо такой обыск в квартире не мог обойтись без изрядного шума.
Хозяйка все оглядывалась по сторонам, словно не веря своим глазам.
– Как же можно было такое натворить?
– Ну, вероятно, искали двести тысяч долларов. Вы сегодня еще не читали газет? Якобы Фрэнчи где–то спрятал двести тысяч.
Она взглянула на меня, как на сумасшедшего. Но тут же вытаращила глаза и задохнулась в крике:
– Двести… Ящики! Ящики!
Глава 7
Теперь настала моя очередь уставиться на нее.
– Ящики? Какие ящики?
– У Фрэнчи в гараже стояли ящики. Держу пари, что в них деньги. – Ее лицо омрачилось. – Ах, лучше бы я этого не говорила. Мне полагается вознаграждение?
Этого я, к сожалению, не мог ей обещать.
– Пойдемте–ка, посмотрим.