Троецарствие (том 1)

Гуань-чжун Ло

Цао Цао помог потушить пожар во дворце, упросил императрицу принять на себя управление и послал погоню за Чжан Жаном, чтобы спасти малолетнего императора.

А тем временем Чжан Жан и Дуань Гуй с императором и ваном Чэнь-лю, прорвавшись сквозь дым и огонь, бежали в Бэйманские горы. Ночью они слышали позади себя шум – их настигала погоня. Впереди скакал чиновник по имени Минь Гун и кричал изо всех сил:

– Стойте, злодеи!

Чжан Жан, видя, что положение безнадежно, бросился в реку, где и утонул. Император и ван Чэнь-лю, не понимая, что

происходит, боялись откликнуться и спрятались в густом тростнике на берегу реки. Их искали повсюду, но не нашли. Они скрывались в своем убежище до четвертой стражи. Выпала роса. Промокшие и голодные, мальчики сидели и потихоньку плакали, боясь, как бы люди не обнаружили их по голосам.

– Здесь долго оставаться нельзя, – сказал ван Чэнь-лю, – надо искать дорогу.

Связав одежду в узелок, они стали карабкаться вверх по берегу. Пробираясь в темноте сквозь колючий кустарник, они не могли различить дорогу и стали уже приходить в отчаяние, как вдруг сотни тысяч светлячков вспыхнули и закружились перед императором.

– Небо помогает нам, брат! – воскликнул ван Чэнь-Лю.

Мальчики пустились в путь, следуя за светлячками, и вскоре выбрались на дорогу. За ночь они так измучились, что валились с ног, и, заметив стог соломы возле какого-то дома, прилегли отдохнуть.

Хозяину дома как раз в эту ночь приснилось, что два красных солнца опустились за его жильем. Встревоженный таким предзнаменованием, он оделся и вышел во двор. Его ослепило яркое сияние, подымавшееся к небу из-за стога соломы.

– Чьи вы дети? – спросил хозяин, подойдя поближе и заметив мальчиков.

Император был слишком напуган и молчал, а ван Чэнь-лю, указывая на него, произнес:

– Это наш император – он бежал из-за смуты, поднятой евнухами. А я – его брат, ван Чэнь-лю.

Взволнованный хозяин, низко кланяясь, сказал:

– Я – Цуй И, брат бывшего сы-ту Цуй Ле. Я возненавидел евнухов, когда узнал, что они продают должности, и поэтому скрываюсь здесь.

Он ввел императора в дом, опустился перед ним на колени и предложил пищу и вино.

В ту же ночь Минь Гун, преследовавший Дуань Гуя, догнал его и спросил, где Сын неба. Дуань Гуй отвечал, что потерял его на полдороге и ничего о нем не знает. Без дальнейших разговоров Минь Гун уложил евнуха на месте, повесил его отрубленную голову на шею своего коня, затем разослал людей во все стороны и сам тоже отправился на поиски.

Так, едучи в одиночестве, он оказался возле дома Цуй И. Отвечая на расспросы хозяина, Минь Гун рассказал ему обо всем. Тогда Цуй И ввел его в дом, где находился император. Сын неба и подданный горько заплакали.

– Поднебесная ни одного дня не может оставаться без повелителя, – сказал Минь Гун. – Прошу вас, государь, возвратиться в столицу.

У Цуй И была только одна тощая лошаденка, ее и оседлали для императора. Минь Гун с ваном Чэнь-лю сели на одного коня, и немедля все двинулись в путь. Не проехали они и трех ли, как их встретили сы-ту Ван Юнь и другие чиновники. Никто не мог удержать слез.

Вперед

был послан гонец с головой Дуань Гуя, чтобы выставить ее напоказ в столице. Императору и вану подали отличных коней. Так Сын неба возвращался в столицу.

Но вскоре на пути всадников возник лес знамен, заслонивших солнце, тучи пыли закрыли небо – навстречу двигался отряд войск. Сановники побледнели. Император тоже очень испугался. Юань Шао поспешил узнать, что это за люди. Из-под сени знамен выехал военачальник и зычным голосом спросил:

– Где Сын неба?

Император в страхе молчал. Тут ван Чэнь-лю придержал коня и громко кликнул:

– Эй, пришельцы, кто вы такие?

– Дун Чжо – цы-ши округа Силян, – отвечал Дун Чжо.

– Ты явился грабить или охранять нас? – спросил ван Чэнь-лю.

– Я прибыл охранять особу императора, – сказал Дун Чжо.

– Если так, почему же ты не сходишь с коня? – воскликнул ван Чэнь-лю. – Император здесь!

Дун Чжо всполошился, проворно соскочил с коня и, поклонившись, стал у левой обочины дороги. Ван Чэнь-лю говорил с ним, не проявляя при этом ни малейшего волнения, и даже ни разу не запнулся. Это вызвало восхищение Дун Чжо. «Вот кто достоин занять место на троне!» – подумал он.

В тот же день император вступил во дворец, где встретился с императрицей– матерью. Все были растроганы до слез. Но торжество встречи было омрачено одним обстоятельством – исчезла императорская печать.

Дун Чжо расположил войска за городскими стенами. Ежедневно в сопровождении вооруженной стражи он разъезжал по улицам города, наводя страх на горожан. Дун Чжо входил во дворец и выходил оттуда, не боясь никого. Это вызвало подозрения у цзюнь-сяо-вэя Бао Синя, который поделился ими с Юань Шао.

– Дун Чжо явно затевает что-то, – сказал Бао Синь. – Надо как можно скорее удалить его.

– Когда императорский двор устанавливается заново, нельзя действовать легкомысленно, – возразил ему Юань Шао.

Тогда Бао Синь высказал свои сомнения Ван Юню.

– Да, об этом следует подумать, – ответил ему Ван Юнь.

Бао Синь со своим отрядом отправился в Тайшань. Дун Чжо привлек на свою сторону войска Хэ Цзиня и его брата. Как-то в беседе с Ли Жу он открыл свои планы:

– А что, если бы я решился свергнуть императора и посадить на престол вана Чэнь-лю?

– Ныне императорский двор без правителя; если не воспользоваться этим моментом и упустить время, то положение изменится, – сказал Ли Жу. – Завтра в саду Вэньмин соберем чиновников, объявим им о низложении императора и возведем на престол вана Чэнь-лю. Казним тех, кто не захочет повиноваться нам, и этим сразу же укрепим нашу власть.

На другой день Дун Чжо созвал к себе на пир сановников. Все они дрожали перед ним, и никто не посмел отказаться. Когда все гости были в сборе, к воротам сада подъехал сам Дун Чжо. Он сошел с коня и, не снимая меча, занял свое место. Когда вино обошло несколько кругов, хозяин вдруг встал и подал знак прекратить музыку.