Троешник
Шрифт:
Опустим львиные трудности и вернемся к изысканному обществу резидентов «коворкинга». Не менее забавный и тоже предприимчивый парнишка Вова, непонятно зачем снявший рабочее место, приходил в офис только с девицами и алкоголем. Его модная, отглаженная, невероятно стильная одежка, манера рассказывать истории, голосок видавшего виды деревенского мужичка и простоватое, овальное, картофельное лицо – сбивали с толку. Невероятно уморительный и простодушный Владимир фотографировал детишек. Вначале он любил их, но после того, как отснял порядка тысячи снимков, его позиция чуть изменилась.
– Молокососы мерзкие, ну твари! Твари! – ласково растягивая «а», верещал он.
Походивший
– Я безграмотный крестьянин! Что ты опять мне втираешь, Степка! Перестань нести чушь! – услышав от меня какое-нибудь заумное словечко, возмущался фотограф.
Следующими дельцами махинаторами были два юнца. Семен и Костя занимались настройкой оптимизации сайтов в SEO, яндекс директом и прочими, не менее эффективными рекламными фишками.
Семнадцатилетний Семен продавал поддельные франшизы, придумывал мастер классы, посредничал наружной рекламой, делал сайты и чужими руками, трогая только выручку, чинил унитазы и занимался бытовыми услугами. Худощавый и дерзкий, не по годам важный, угрюмый, с приподнятым подбородком и жесткими чертами лица, он сильно злился, когда его не воспринимали в серьез. В свои семнадцать, Сема выглядел настолько же: именно поэтому его первыми вложениями после удачных сделок стали приталенный синий костюмчик и солидные наручные часы.
К сожалению, это не помогло. Он учился в одиннадцатом классе, постоянно прогуливал уроки и ночевал в офисе. Частые звонки от мамы заставляли его нервничать: Сема говорил серьезно, задиристо и коротко.
– Я в свои семнадцать не то, что бизнесом занимался, я такую вату катал, мама не горюй! Семмедж, ты хорош! Реально хорош! – выражая мнение коллектива коворкинга хвалил его Тёма.
Костя, на два года старше, практически мой ровесник, студент самолетостроитель, с отрубленным по случайному инциденту пальцем, темноглазый блондин, жилистый и с вдумчивым лицом, напоминал злого гения. Помимо рекламы и SMM, он коварно эксплуатировал дизайнеров.
Делегируя на них работу по созданию логотипа, макета странички, визитки и даже фирменного стиля компании, он платил им лишь четверть от суммы заказа. Молчаливый и немного замкнутый, он походил на маньяка и святого мученика одновременно. Друзья, не столь закадычные и близкие, как бородачи, скорее товарищи, Сема и Костя дополняли друг друга.
Я перечислил не всех. Привнося в общий хаос еще больше опыта, информации и безумия, в коворкинг постоянно приходили новички: каждый из них был целостной личностью, имел мечты и добивался целей. Пустые бутылки испод энергетиков, использованные чайные пакетики, валявшиеся повсюду одноразовые стаканчики, снующие туда-сюда знакомые и незнакомые люди, клиенты, шум и гам, словно естественная флора и фауна – гармонично сочетались с носками, трусами, майками, шортами и прочими, постиранными в раковине, висящими на батареях или загорающих на балконе моими с Левой вещичками.
– Степа! Сделай что-нибудь со своими кроссовками, они пахнут так, словно ты там суп варил! И что за привычка сушить свои вещи в курилке? Это тебе не общага, это офис, тут люди работают, а ты жить здесь устроился! – борясь с желанием выселить меня, ограничиваясь выговором, суетился Санька. Его раздражало, что помимо Льва, живущего в офисе уже полгода, помимо ночующих предпринимателей и бардака, помимо Вовиных попоек и его шальных девиц, ко всему этому добавился еще и эксцентричный писатель.
В первый же день я устроил глобальную перестановку и значительно улучшил окружающее пространство. Благодаря мне коворкинг стал более свободным и просторным: это и послужило смягчению характера гуру SMM, кудрявого Саши.
– Плати вовремя и живи себе тут на здоровье! Только вещи как-нибудь обособленно суши, а то несолидно ведь, клиентов стыдно водить! Не буду же я им объяснять, что тут живет творческая личность! – поговаривал он.
Его хитроватый, странный внешний вид, акцент телеведущего и актерская, то клоунская, то драматическая мимика выдавали внутреннего ребенка. Открытый и капризный Саша баловал себя кафе, ресторанчиками, походами в кино, мороженным, блинчиками, авторской выпечкой и суши наборами. Делился он редко, но если делился, то масштабно: он подходил к каждому без исключения и вручал пончик, конфетку или кусочек чего-нибудь аппетитного.
– Вот станете миллиардерами, вспомните, как я вас угощал! – постоянно лепетал Сашка.
– Лева завтра сто мультов срубит, так что это тебе зачтется Санька! – жуя сэндвич с курицей и грибами, как птичка, чирикал безумный Димон, – ммм! Слушай, вкусно Санька, спасибо внатуре! Могешь, когда не пьешь!
Я разместился и поспал на лавочках. Убедившись, что данный вид кровати вполне пригоден для сна, я насладился чтением и принялся искать работу. Помню, как меня шокировал Андрюха. Пока я читал Астафьева (Прокляты и убиты) тот, сидя на незатейливом и захудалом рабочем месте пересчитывал наличку. В его руках лежала толстая котлетка купюр.
– Сто двадцать, сто двадцать один, сто двадцать два… двести пятьдесят три, двести пятьдесят четыре, ай блин, почему так мало?! Пересчитаю заново, – бурчал Андрюха.
Я невольно сглотнул слюну. Нехило! – подумал я, даже не подозревая, что большая часть суммы пойдет на повседневные расходы, питание, аренду квартиры, бензин, баланс, интернет, тот же коворкинг, зарплату сотрудникам и так далее.
– Двести пятьдесят четыре тысячи! Мать вашу! – вертелось в моей голове, – как он столько заработал, ну как? Он ведь всего лишь на четыре года старше меня! – впервые увидев такие деньги в руках обыкновенного парнишки задумался я.
– А, впрочем, какое дело? Я ведь писатель, а не бизнесмен. Пусть зарабатывает себе! Рад за него, – словно страус, выкинув «левые» и завистливые мысли, я спрятал голову в книгу.
– Да Степа! Вот это бабки, а не зарплата за оклад на заводике! – чувствуя на себе пристальный взгляд, обращаясь ко мне, но больше разговаривая с самим собой довольно урчал Андрюха.
Чтение разбавлялось быстрыми поездками по ночному городу, громкой музыкой, живыми разговорами, советами, рассказами, людьми и их сильными, волевыми убеждениями. Ребята не принимали никаких отговорок.