Троешник
Шрифт:
Уходя, я показательно харкнул. В ту же неделю я успел прочитать два толстущих, сложных для восприятия философских сборника.
22 июля. День рожденье моего старшего брата Тимура: важный семейный праздник и отличный повод наесться за счет отцовских денег. Кроме открыток, воспоминаний и уважения, я взял с собой три пустых пластиковых контейнера, а на стандартный вопрос отца, – что будешь Степа? Заказывай, все что хочешь, не стесняйся, против обычного «да я много заказывать не буду, так, поем что-нибудь, да чая хлебну», я подготовил целый список.
– Мне, пожалуйста, томатный крем суп, салат «Одноглазый пират», стейк из баранины, вот, «Рибай» называется, и дайте еще мороженное с кедровыми орешками и медом! Сок? Ананасовый, один литр. Хлеб не забудьте!
Съев лишь суп, закусив ресторанными лепешками, выпив три стакана ананасового нектара и проглотив десерт, остальное я оставил в качестве припасов.
– Наелся уже. Сытный супчик просто. А мороженное! Беллисимо! Шикарный суп, но мяско я так не оставлю. Вечером поем, вместе с салатиком, – объяснялся я.
Брат и отец переглянулись. И тот и другой искренне веселились, а мама отказалась от своей еды и отдала ее мне. Вечером она улетела в Таиланд. Пока брат возил отца по деловым встречам, помогал ему с бизнесами, снимал девиц и превращал квартиру в бордель, пока мама каталась на слонах, загорала, посещала храмы и удивлялась Таиландскому обилию трансвеститов, пока вся моя семья завтракала, обедала и ужинала, я постигал сакральные тайны голода. Я понял, что ежедневные обеды у бабушки, те обеды, от которых я настойчиво отказался, были настоящим блаженством, роскошью аристократа, смыслом жизни и даже счастьем! Я экономил на еде, экономил еду и голодал! И все-таки, чувство собственного достоинства оказалось сильнее. На бабушкины звонки и приглашения я отвечал одинаково лживо.
– Нет, я сегодня не приду бабуля. Не голодный, нет. Каждый день кушаю. Что кушаю? Да все и сразу: фрукты, хлеб, чай, супчики, говядину и все такое. Да, если буду голодать обязательно приду. Пока-пока! Да! Пока говорю. Пока! Не переживай, все у меня хорошо. Все, пока.
Параллельно энергосберегающему и экономно-питательному режиму вместе с посещением мастер классов орлиной организации «Инвент-инжиниринг» я устроился журналистом. Должность, куда меня взяли после личной встречи с директором газеты и убедительных слов вроде «я могу написать обо всем, как угодно, быстро, грамотно и уникально», предполагала наличие высшего образования. Выяснилось, что настойчивость, грамотная речь и доводы, такие как «прямо сейчас дайте мне ноутбук, назовите тему, и я напишу вам что угодно! Прямо у вас на глазах! Я вам обещаю, вы не пожалеете, только дайте мне то, на чем можно писать!» – вполне способны заменить пять лет обучения в Иркутском государственном университете на факультете журналистики. Благодаря рьяным порывам красноречия, внешнему виду сына обанкротившегося олигарха и дикому рвению к работе, первую статью я написал в тот же день.
– Какая теперь деятельная молодежь! Просто замечательно! Настали же времена! – улыбалась директор газеты.
Сорокалетнее, смеющееся как дворовое дитя, светловолосое и в меру разукрашенное, ухоженное создание, по-видимому, пообщавшись с голодающим писателем, вспомнила старые времена.
– Для вас, молодой человек, есть ответственное задание. Знаете шоу «Каморка 2»? Придется пойти к ним на кастинг и написать об этом коротенький очерк. Одна деталь. Пишите так, чтобы люди захотели смотреть «Каморку 2», заинтересуйте читателя! Можно врать! Главное увеличить целевую аудиторию зрителей! Потом, возможно, подпишем контракт, будем сотрудничать с каналом НТН! Вы, конечно, не филолог, но я уверена, именно вам и никому другому это задание подойдет лучше всего!
Стуча пальцами по столу, главарь шайки журналистов Татьяна Семеновна уже видела, как я, весь такой амбициозный юноша, проникаю в логово врага и успешно прикидываюсь участником кастинга. Она верила, что мысли материальны и вера ее дала плоды. Вырядившись в спортивные, подчеркивающие мой худой зад серые штаны, накинув черную майку, с цепочкой наперевес, в солнцезащитных блестящих глянцем очках и оранжевых кроссовках я направился туда, где выбирали самых скандальных, самых импозантных и выдающихся сорванцов. Кинув охраннику «я на кастинг мужчина», оценив панорамный лифт, ориентируясь на рекламные баннеры «НТН: ощути нашу любовь», заметив указатели «кастинг в кабинете 202» – я нашел то, что искал.
– Молодой человек, вы на кастинг? – спросила подпольная, засланная, ждущая журналюгу, то есть меня, дамочка. Рыженькая и вежливая, представившаяся Дашей, девушка дала мне бланк регистрации и предложила познакомиться с ребятами. Пройдя за угол, я застал наизабавнейшее зрелище. За столом сидело десять симпатичных девочек. Все накрашенные, ухоженные, брюнетки, одна блондиночка и две сине-зеленые подружки, они сидели манерно и с шиком. Свесив ножку на ножку, девицы, приютив стулья в позе «угостите же меня чем-нибудь, не видите, какая я лапочка!», вели оживленную, наполненную женственной, переходящей в экспертное виденье глупостью, беседу.
– Ноготки, между прочим, сушить не так-то просто! Столько времени на это уходит! А ведь мейк на этом не заканчивается! Бровки, реснички, а маску на личике сделать, а? Ну согласитесь девочки, мальчики этого не понимают! – под мальчиками лапочка подразумевала тех самых белых принцев: накаченных, добрых, щедрых и молодых.
– Да, киса, мальчики нынче пошли не те. То ли дело раньше. Когда рыцари то были? Лет двести назад? Вроде да? Неважно. Вот тогда, – мечтательно раскрывая ротик, делая ударение на букве «а», другая лапочка, киса, суслик и зайка, продолжила, – тогда все были джентльменами! А сейчас! Ну, вообще! Вообще ужас, просто пипец! Одного попросила мне платьице купить, так он знаете, что сказал?
– Что? Что? – задорно завизжали девушки.
– Сама купи! – томно заявила принцесса.
Черные обтягивающие юбки заерзали по стульям. Блондинка закатила зелено-голубые глаза. Брюнетки застучали каблучками, а сине-зеленые бестии заверещали: «Ну и мерзость! Пошли же ведь парни, но! Как нам девочкам в таком мире жить? Ужас-ужас!».
Слушая эти восхитительные речи, я незаметно присел рядом, поздоровался, не получил ответа и продолжая умиляться местному наречию, стал заполнять анкету. Признаться, анкета была нестандартной. Листочек спрашивал сотовый номер бывшей девушки, уточнял, кем работают родители и бестактно просил рассказать потаенную сексуальную фантазию. Выдумав уже забытый номер прошлой роковой бестии, определив родителей преуспевающими промышленниками и героями капитализма, по истечении пяти минут я справился со всеми пунктами опроса и принес его Даше.
– Ждите молодой человек. Вас вызовут в порядке очереди. Не переживайте: все будет хорошо.
– А я не переживаю, – искренне ответил я.
– Кастинг будет проходить в режиме Skype конференции, – враждебным тоном, пояснила Дарья.
– Слыхал про такую. Хорошо, буду ждать, спасибо, – все еще соблюдая конспирацию, обойдясь без фразы «я журналист! Я журналист Дашенька! Вы ведь именно меня ждали! Что делать?», индифферентно пробормотал я.
Усевшись на диван и распугав пару лакированных сверху донизу цыпочек, посчитавших меня за быдло, поддаваясь веянию модных масс, я закинул ногу на ногу и широко потянул руки. Слегка засветив небритые потные подмышки и обратив внимание на откуда-то взявшегося паренька, я вдруг превратился в желтопрессованного проныру. Благодаря острому слуху и молчанию, которое восприняли как замкнутую деревенскую простоту, словно диктофон, я фиксировал каждое слово. Крепкий, накачанный, не знаю насчет щедрости, практически принц, Филипп был в центре внимания: откликающийся на «Филечку», загорелый, с короткой стрижкой и смазливо голубоглазый он нравился всем, даже мне.