Трофей для Рейдера
Шрифт:
Слова все еще достигали воспаленного от вожделения сознания. Но уже не так стремительно и четко, как это было раньше. Или я просто не хотела признавать, что мой босс во всем прав? Что я действительно начала испытывать к нему нечто большее, но никогда бы не призналась?
– Забудь обо всем и отдайся мне. Я не буду сегодня показывать тебе свои истинные желания.
– Ч... что?
– тревога только усилила моё возбуждение.
– Ты увидишь это со временем только в том случае, если сама захочешь, Влада. Я умею контролировать свою тьму.
Оставшиеся баррикады
– Пора дать тебе понять, чего не стоило бояться.
Его голос... не передать словами, что он запускал внутри моего сознания. Проблеск трезвой мысли погас, когда Барсов прервал поцелуй лишь затем, чтобы склониться к моей груди, целуя, втягивая в рот сосок один за другим. Звук расстегиваемой ширинки взрезал нервы, но я окунулась в удовольствие с головой. Затуманенным взглядом скользнула вниз, мимо наших сплетенных тел, наблюдая, как Барсов освободил восставший член из тесной ткани плавок - так же медленно, без спешки, позволяя мне разглядеть его в деталях, от влажной головки до вздувшихся вен, которые тут же скрылись под его ладонью.
Это было самым настоящим безумием, сладким и порочным, но ничто на свете не могло заставить меня сейчас отвести взгляд от размеренных движений руки мужчины по упругому стволу внушительного фаллоса. А затем Николай вновь начал целовать мою грудь, закрыв восхитительный обзор, заставляя желать одного - как можно скорее ощутить его в себе. Между дрожащих ног там, где все налилось предвкушением.
Шаткие границы реального мира больше не были нужны. Словно купол самого прочного стекла со всполохами алых молний желания сейчас огородил нас от окружающей действительности. Я кусала губы и протяжно стонала, пока мой персональный дьявол-искуситель доводил меня до полного сумасшествия.
Барсов медленно поднялся, отстранившись от меня. Я едва не застонала. Смотрела, как он поспешно освобождается от одежды, как, встав на колени, снимает с меня туфли, затем юбку, влажные от возбуждения кружевные трусики. От прикосновений его пальцев мир как будто рушился, срывался в пропасть удовольствия. В этом мире уже не было никого, кроме нас. Я ждала. Горела. Желала его так сильно, как никого и никогда. И мне не было стыдно за эти чувства.
Убедившись, что я смотрит ему прямо в глаза, с сожалением оторвавшись от процесса обнажения моего тела, Барсов сощурился, лаская кожу взглядом. Передавая через импульсы, что именно сейчас со мной сделает. То ли с торжеством, то ли с нежностью, мне было все равно. В эту ночь я хотела быть с ним. Хотела, чтобы преграда между нами навсегда рухнула, забрав страх и растерянность.
– Попроси меня, Влада. Дай мне знать, что ты столь же сильно этого хочешь, как и я.
Вкрадчивый голос мужчины с хриплыми нотками вожделения, достигшего своего граничного рубежа, буквально вспорол сознание острым лезвием, с анестезией чистейшего экстаза. Я и сама не поняла, отчего так потемнело в глазах, почему темные глаза Николая мне больше не кажутся опасными. Он избавил меня от страха. Подарив взамен желание. Возможно, наслаждение от одних его слов было настолько острым, что я непроизвольно закатила глаза?
– Попроси!
– требовательнее повторил Барсов, - Смотри мне в глаза!
Просить? Он требовал невозможного. Я бы никогда не стала просить и тем самым признаваться в слабости. В слабости к нему. Но как было противостоять этому требованию?
Пристальные сканеры взгляда черными разрядами вновь взорвали мой рассудок. Острая судорога умопомрачительной дрожью пронзила тело, разжигая новые костры желания в дальних уголках плоти и разума.
Барсов сейчас, в этот самый момент, просто присваивал мен себе, ожидая немедленного ответа.
Без нажима и давления, что не позволило мне сожалеть и стараться вырваться. И я закивала - отчаянно, словно боясь упустить лихорадочно летящие секунды, заставить его остановиться, или не дай бог дать выбор: остаться или уйти. Испытывающий взгляд не позволял смущению и другим эмоциям выстроить защитную стену: от него невозможно было скрыться или же сделать что-то еще.
– Однажды ты сама начнёшь просить меня об этом, - я не могла поверить, что Барсов говорит о будущем с такой легкостью, и не врет.
Я охнула от изумления, когда он лёг сверху, накрыв меня своим восхитительным телом. Толкнула бедра навстречу - непроизвольно, как будто заговорила с ним телом, а не словами.
Глаза Барсова пылали. Его плотно сжатые губы темные глаза, выносили меня за пределы это вселенной. И вся моя сила воли быстрым взлетом устремилась в долину забвения.
– Прошу, - не понимая смысла сказанных слов, прошептала я в его лицо, едва касаясь губ. Мне казалось, что я никогда не смогу насытиться поцелуями.
Он сжалился, когда была близка к тому, чтобы начать жалеть о своих словах, о просьбе. Николай обнял меня еще крепче, так, что я ощутила себя как будто в живой клетке объятий, и в следующий момент закричала от восхитительного ощущения наполненности. Барсов вошел в меня одним уверенным толчком, пока еще не на максимальную глубину, так же, как совсем недавно играл моими эмоциями и рассудком, демонстрируя, кто хозяин положения...
Страсть захватила меня. Как и мой рассудок. Казалось, Николай вторжением он отнял всю волю, а взамен подарил нечто гораздо более сильное. Бессилие было сладким. Наслаждение - запредельно острым. И я толкнула бедра ему навстречу, подчиняясь ритму мужчины, позволяя заклеймить себя изнутри этими резкими толчками.