Трофей для Зверя
Шрифт:
— Пусти.
Он, наоборот, сжал еще сильнее и повторил:
— Где. Моя. Дочь.
Янтарь наливался тьмой, полной предвкушения. Слишком долго она сидела на привязи.
— Пусти…
Взгляд зверя полыхнул, разрывая что-то в груди. Боль прошлась огненной рекой, проникая в каждую клеточку, а в рот хлынула густая соленая кровь. Тира закашлялась, ей даже показалось, что на мгновение она оглохла и ослепляла.
Широко распахивая рот, девушка забилась в тщетной попытке закричать, но с ее губ не сорвалось
— Где моя дочь? — Кхассер сдержал взгляд зверя, хотя хотелось использовать его снова и снова, разорвать в клочья никчемную служанку, решившую, что имеет право приказывать и выдвигать какие-то условия.
— В башне, — пропищала Тира, — в восточной башне. Ее держат там. И с ней, та о ком я прошу. Забери ее.
Девка не сдавалась.
Это внушало некоторое уважение. Самую малость. Кхассер оттолкнул Тиру и ухмыльнулся:
— Выведи меня отсюда, и я ее уберу, но если обманешь, то тебе не жить.
— Не обману, — прохрипела она, ладонью, прижавшись к пылающему горлу.
Было больно и страшно, но желание избавиться от Мелены оказалось сильнее. Да и отступать уже некуда. Чокнутый кхассер непременно расскажет, что она к нему приходила и о чем просила, и тогда ее ждет суровое наказание. Нужно чтобы он ушел.
Поэтому она вернулась туда, где видела ключи от камер, утащила их из-под самого носа надзирателя, занятого поеданием куриных крылышек, и вернулась обратно.
Далеко не с первой попытки ей удалось подобрать нужный ключ и отпереть замок. Едва раздался щелчок, как дверь распахнулась настежь и кхассер рванул наружу, бешено сверкая безумными глазами.
— За мной, — прошелестела Тира, — я выведу тебя.
И снова Трехликая была на ее стороне. Она провела кхассера и мимо надзирателя, и мимо стражников, притянув их внимание к себе.
Только когда вышли на улицу и, рысь словно растворился подступающих сумерках, Тира смогла облегченно выдохнуть. Снова прокашлялась, потерла шею, еще хранившую ощущение на себе чужих жестоких пальцев, и подняла повыше воротник, чтобы спрятать наливающуюся синеву.
Ее часть сделки выполнена, теперь очередь за ним.
Если повезет, то уже сегодня Мелены исчезнет из замка. А к моменту возвращения императора ее может уже не будет в живых.
Глава 20
— Придурки! — Мелена бросила подушку в сторону двери. Снаряд не долетел, бездарно плюхнувшись на пол, а неугомонная Эсса, решив, что с ней снова играют, бросилась за добычей. С утробным рычанием она вцепилась в шелковую ткань и через мгновение во все стороны полетели перья.
— Блеск, — промычала Мел и, окончательно обессилев, повалилась на матрас.
Скука смертная! Ничегонеделание утомило хуже каторжной работы.
На ее вопли никто не пришел, на вопросы никто не отвечал, а уж требования выпустить на волю и вовсе остались без внимания. И все, потому что верховный кхассер приказал держать ее взаперти.
Гад!
Неужели не понимает. Что от нее гораздо больше с оружием в руках, чем в роли няньки?
Так хотелось вырваться наружу, но другого пути кроме двери, охраняемой стражниками, отсюда не было.
Император умудрился выбрать для Эссы самое закрытое место. Здесь не было дополнительных ходов и тайных лестниц ведущих в подземелья. А из узких окон дорога, разве что вниз — ухватиться с той стороны не за что, падение и смерть неизбежны.
Специально он это сделал, или случайно так вышло — Мелена не знала, главное то, что из-за этого решения она попала в западню.
К вечеру, после того как забрали тарелки из-под ужина и пожелали хорошей ночи, желание сбежать стало просто невыносимым.
Она еще пару раз штурмовала дверь, требуя, чтобы ее выпустили или хотя бы прислали того, кто остался в замке за главного.
Все без толку!
Тогда Мел снова уселась на матрас и сконцентрировалась на том, чтобы снять ошейник. Один раз у нее это уже получилось, значит получится еще.
Она представила кхассера.
В ее фантазиях хмурый мужчина почему-то улыбался. Это было так странно, что она смутилась и сбилась с мысли.
— Чтоб тебя…
Снова представила Тхе’Маэса. В тяжелом черном плаще, подбитом волчьим мехом, с двуцветными волосами, развевающимися на холодном ветру. На них медленно опускались пушистые снежинки…
— Отстань!
В этот раз помешала Эсса. Она рычала и пыталась жевать пальцы на ее ногах.
— Сейчас выпорю!
Ноль реакции. Только урчание стало громче. Тогда Мелена схватила комок бумаги и забросила его вверх по лестнице:
— Иди ищи!
Радостная Эсса тут же прекратила точить об нее свои зубы и ринулась наверх, а Мел снова погрузилась в свои мысли.
Чем он там занимается у границы? Все ли с ним в порядке? Действительно ли валлены пробились на эту сторону, или ложная тревога?
Тревога за него….
Он сильный, справится. Но если бы она смогла как-то помочь…поддержать…
Мелена чувствовала, что ей это по силам, и что вопреки всему их связывает не только то, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями спальни. Есть что-то еще. Обжигающе-яростное, злое, толкающее навстречу и вызывающее дикую потребность отдать все, что есть.