Трофей для Зверя
Шрифт:
Секундное затишье, изумленные янтарные глаза, наполняющиеся радостью, и дикий визг. Она бросилась к нему. Неуклюже пыталась обнять, падала, вскакивала, терлась, облизывала и мурчала. Маленький, счастливый ребенок.
Маэс морщился, позволяя ей хватать себя лапами за морду и таскать за уши от избытка чувств, но глаза были довольными. Мел, наблюдавшая за их возней, внезапно поняла, что зверь может быть ласковым. И это никак не вязалось с тем образом жестоких андракийцев, который вбивался с самого рождения.
Она скатилась с матраса:
—
Уйти хотелось нестерпимо. Потому что этот разлад в душе причинял неудобство и мешал нормально мыслить. После путешествия в Лосиному утесу у нее вообще было слишком много ненужных мыслей и эмоций, а она не умела с ними жить. Гораздо проще быть бесчувственной стервой, выполнять чужие приказы и ни о чем не жалеть.
— Уйдешь? — прилетело в спину, когда уже подошла к тяжелой двери.
Ноги тут же приросли к полу. От этого голоса, странного, напряженного, полного непонятных переливов, по спине волной прошлись мурашки.
Что она ощущала? Наверное, где-то в глубине души ей хотелось остаться. Просто сесть в сторонке и смотреть, как большой сильный мужчина возится с чужим котенком, а та льнет к нему, как к родному. Смотреть, чувствуя, как внутри все ширится горячий ком, и позволять ему шириться.
Но потом снова наотмашь било осознание того, что это враг, и несмотря ни на что врагом и останется. И она не свободная, а всего лишь рабыня, жизнь которой висит на волоске и принадлежит императору.
— С превеликим удовольствием, — процедила сквозь зубы, — лучше уж на конюшни…чем здесь…с тобой.
— Хорошо. Пусть будет по твоему.
Мел вздрогнула, потому что в этот раз голос прозвучал прямо у нее за спиной. Андракиец подошел так близко, а она не услышала!
Когда он через нее, невесомо касаясь грудью спины, потянулся к дверной ручке Мелена перестала дышать.
— На конюшни ее, — холодно приказал император.
Стоило ей сделать шаг через порог, как дверь с глухим ударом захлопнулась.
— Проклятый котяра.
Стражник сделал вид, что не услышал надрывного шипения, и вывел ее из башни.
С конюшнями она, конечно, погорячилась. Приятного тут было мало — грязно, жарко и вонюче. С другой стороны физический труд не оставлял места для размышлений. Она просто делала свое дело, запрещая себе думать о Маэсе.
Это запретная тема. Лучше сконцентрироваться на том, что действительно важно.
На побеге.
Мел долго думала, куда податься после того, как выберется из Асоллы. О том, чтобы собрать людей и оказать сопротивление завоевателям, она уже и не помышляла. Потому что силы были неравны, а еще, потому что она чувствовала изменения. Видела их в глаз тех, кто еще недавно был готов ценой собственной жизни защищать город и прежнего короля.
Там было недоумение, ведь все то, что говорили об андракийцах не находило подтверждения. Они не сжигали деревни вместе с жителями, не жрали младенцев, не сажали девственниц на колья. Жестко держали дисциплину и власть, но чудовищных
Да, можно было как-то собрать остатки воинов. Они бы пошли за ней, поддержали, потому что иначе не могли. Но останавливала надежда, которая появилась в глазах простых людей. Превозмогая страх перед захватчиками, они приходили к лекарям, к магам и неизменно получали помощь.
Во времена Вейлора такого не было. Он разъезжал на роскошной карете, одевался в бархат и шелка, кормил свой двор и устраивал многодневные гуляния, а простой народ считал недостойным внимания.
Несмотря ни на что, люди начинали любить захватчиков, и это уже было не остановить.
Поэтому Мел решила покинуть Милрадию. Бежать в одно из островных государств, затеряться там и попробовать жить дальше.
К вечеру у нее отваливались руки и спина. Она махала вилами и лопатой весь день, насквозь провоняла потом и навозом. и чувствовала себя грязной свиньей.
— Отстань!
Одна из вирт уже несколько часов крутилась рядом с ней. Дергала за подол, щипала губами за руку и всячески требовала к себе внимания.
— Чего ты ко мне пристала?!
Зверюга толкнула ее в бок, и уставшая Мелена, не устояв на ногах, плюхнулась на копну соломы. Ладно хоть не использованной.
Вирта издала странный звук, похожий на смех.
— Нравишься ты ей, — усмехнулся андракиец, которого приставили следить за ней.
— Она отвратительная.
Вирта махнула хвостом, хлестнув ее по щекам.
— Гадкая и мерзкая.
— Такая же как и ты?
Мел смолчала. Отпихнув от себя наглую морду, поднялась на ноги и снова принялась за работу.
Уже к ночи, когда на улице было темно, а внутри разливался унылый свет от заговоренных факелов, Мелена закончила, поставила в угол вилы, умылась над бочкой с талой водой и поплелась обратно в замок.
Упорная вирта провожала ее до самых ступеней и напоследок еще раз куснула, выражая странную симпатию.
Пошатываясь от усталости, Мел мечтала завалиться спать. Просто закрыть глаза и провалиться в забытье, без сновидений. Несмотря на то, что за весь день у нее во рту не было и крошки, голода она не чувствовала. Даже когда проходила мимо главного зала, из которого доносились голоса и пленительный аромат еды.
Сегодня она не хотела ничего.
Только пройти мимо не смогла. Остановилась возле входа, а потом проклиная себя за нелепое любопытство, заглянула внутрь.
Андракийцы за большими столами, прислуга, снующая между ними, еда и чужие разговоры Мелену не интересовали.
Она смотрела только на Маэса, на коленях у которого сидела сияющая Тира.
***
Мел была бы и рада сказать, что ей все равно, что вид этой девицы, с довольным смехом запрокинувшей голову, ничего не задевает внутри. Но увы это было бы неправдой. Ревность, злая и отчаянная, полоснула так сильно, что подогнулись колени.