Троны Хроноса
Шрифт:
Однажды ночью его разбудили и отдали приказ, который он и выполнил слово в слово. Вернувшись, он был вознесен на самый верх в обход целой шеренги служащих-бори и увидел своего предшественника — секретаря Уртигена, стоя над его изувеченными останками. Точно так надеется заменить меня Моррийон, в новом приступе гнева подумал Барродах.
Он сделает все, чтобы помешать этому. А пока — как бы ему распорядиться этой новой информацией с наибольшим эффектом?
Барродах вернулся к экрану, где кадр застыл на саркастической улыбке Анариса. Бори стиснул челюсти. Как ненавидел он эту улыбку,
Телекинез.
Теперь все аномальные явления стали на место: летающие предметы в причальном отсеке в момент гибели Норио, кража наркотиков из аптечки того же Норио (выходит, Моррийон не знал, что Барродах тоже ими пользуется) и загадочное требование Анариса оповещать его об экспериментах с темпатами. Он должен был скрываться в это время, только и всего.
Если Анарис и обладал этой способностью до прибытия на Пожиратель Солнц, то в минимальной степени. Станция каким-то образом усилила его дар.
Стало быть, в нем есть хорейская кровь.
Аватар по какой-то необъяснимой причине решил передать наследнику часть своей власти, а тот, конечно, сделал все, чтобы отхватить еще больше. И у отца, и у Барродаха. Одним из серьезных упущений Аватара стало укрепление связи между Анарисом и тарканцами.
«Любимец Уртигена» — так зовут наследника гвардейцы.
Барродах сел поудобнее и задумался. Тарканцы. Беззаветно преданные, суровые, не наделенные воображением и не скрывающие своей приверженности должарским суевериям. А их командир — воплощение всех этих качеств в высшей степени.
Барродах улыбнулся. Как бы отреагировал Чар-Мелликат, увидев это свидетельство хорейской крови Анариса ахриш-Эсабиана? Только открытое проявление трусости — которая, увы, Анарису не свойственна — могло бы столь же успешно разорвать этот союз.
«А Моррийон так и не поймет, в чем дело, — вот что лучше всего», — со смехом подумал Барродах.
Марим проснулась в хорошем настроении.
Сначала она не поняла почему и даже посмеялась над собой. Хорошее настроение? На Пожирателе-то Солнц? Видать, у меня крыша поехала, а я и не замечаю.
Она села и увидела, что другие тоже проснулись. Они привыкли подниматься по тревоге и потому спят чутко, к сожалению. Стоит одному проснуться — и остальные туда же.
— Жребий, — сонно сказал Локри.
Все бросили в миску по монете. Монтроз положил на стол чип, отвернулся и стал трясти миску, пока монеты тоже не высыпались на стол. Тот, чья монета легла ближе всего к чипу, шел в душ первым.
В кои-то веки удача выпала Марим.
Стоя под струями воды, она стала обдумывать свой день и поняла причину своего хорошего настроения. Скорей бы в рекреацию — и увидеться с Хримом. Здесь, под душем, она могла ухмыляться сколько угодно.
Кто бы мог подумать? Игра с этим поганцем доставила ей истинное удовольствие. Приятно было обзывать его прямо в лицо, а еще приятнее — расколошматить на третьем уровне. Правда, последние партии она выигрывала и проигрывала попеременно, и выигрывать становилось все труднее.
Они заключили множество дурацких пари, поскольку ставить было нечего. И хотя ни один пока не стремился получить с другого, у нее было чувство...
Он не прочь, это точно. А почему бы и ей не поразвлечься немного на стороне? Можно узнать что-нибудь полезное. Марим очень хотелось внести свой ценный вклад в общий разговор — так, между прочим. Вот бы они все на нее выпялились! А то ведут себя так, будто я оставила мозги на Дисе.
Можно дать Хриму черный негус и посмотреть, что получится. У нее солидный запас, благо Корианор играть любит, но не умеет.
Странное дело — таким рынком заправляет, а в игре туп как пробка. Корианор контролирует почти всю нелегальную торговлю ур-плодами, а что не контролирует, с того получает долю. То, что она назвала черным негусом, самый редкий сорт — похоже на самую лучшую и крепкую выпивку с добавкой хоппера и, пожалуй, еще виларийского негуса, самую чуточку, чтобы дурацкие глюки не портили удовольствия.
Марим торопливо оделась. Авось удастся уговорить Лара выпустить ее пораньше, когда он повезет тележку с посудой после завтрака на кухню. Вот только...
Локри лениво облокотился на косяк, глядя на нее своими серебристыми глазами. Твердая складка рта показывала, что смотрит он не просто так.
— У Вийи, случайно, не назначен сегодня эксперимент с этим засранцем Лисантером? — спросила она.
— В конце первой смены. Как только Лисантер вызовет. А что?
— Да то, что до тех пор я хочу побыть в рекреации — что же еще? Барродах ведь нас всех держит взаперти, пока она с Лисантером.
— Предпочитаешь провести денек с Хримом Беспощадным?
— Что ты имеешь в виду? — подбоченилась Марим.
— А ты?
— Хочу подзавести его, и пусть мелет, что в голову взбредет. С вами, придурками, говорить все равно не о чем.
— Я бы на твоем месте не тратил время зря, — скептически улыбнулся Локри. — Он либо будет врать, либо скажет то, что ты хочешь услышать. Барродах держит его тут с одной целью — чтобы натравить на Вийю, как только можно будет.
— Да знаю, знаю, только он у нас тут не единственный враг. К Вийе ты небось не пристанешь из-за того, что она спит с этим костоломом Анарисом?
Локри, помрачнев, опустил взгляд, и Марим поняла, что попала в цель. С торжествующей ухмылкой она хотела выйти, но он остановил ее и тихо сказал:
— Что бы ни делала Вийя, я знаю: она нас не предаст. А вот о тебе я того же самого сказать не могу.
Ее обожгло воспоминание о том, как Ивард, минуя ее, потянулся к Локри. Она двинула его локтем и протиснулась в дверь.
Лар привез еду, и она, схватив свою долю, плюхнулась на койку. Ей не хотелось сидеть за столом: надоело смотреть, как Монтроз с Седри лыбятся друг дружке, точно пара подростков. А настоящий подросток, Ивард, ей и вовсе опротивел. И ее еще называют легкомысленной! Ну, отшила она его, когда он маялся своей келлийской хворью. Кто знает, насколько эта штука опасна — а вдруг бы она тоже заразилась? А теперь, когда он так изменился и стал на свой лад даже красивее Локри, она, естественно, захотела его вернуть.