Тропа барса
Шрифт:
— Прекрати, Маэстро! — чуть скривив губы, произнесла Маргарита.
Но мужчина, казалось, ее даже не услышал. Большими шагами он мерил комнату, лицо меняло выражения быстро и нервно.
— Скажешь, где-то там, за океаном, лучше? Их фильмы-шоу собирают десятки миллионов зрителей, кукольные эпопеи, кукольные злодеи, кукольные герои…
Вдребезги разлетаются стекла рушащихся небоскребов, в месиво превращается людская плоть, и льются, льются тонны бутафорской крови! Век железа и крови все никак не может
Римляне были честнее: они не скрывались за бутафорией… А мы… Все не можем насытиться… Под занавес… И ни у кого не хватает отваги объявить конец этому представлению… Ни у кого не хватает отваги…
Маэстро опустился в кресло. Лицо его было необычайно бледным и казалось смертельно уставшим; на лбу блестели бисеринки пота.
— От чего я могу уберечь эту девчонку? — тихо произнес он. — И почему это нужно делать?
Маргарита смотрела на него широко раскрытыми глазами. Потом произнесла тихо:
— Маэстро… А ведь ты сумасшедший.
Тот улыбнулся горько и устало, и в этой улыбке не было и тени игры.
— К сожалению, я совершенно нормален. Абсолютно. У меня нет иллюзий.
— Жизни без иллюзий не бывает.
— Вот именно. Поэтому я всегда предпочитаю смерть. Она честнее.
— Маэстро… Ты…
— Закончим этот разговор. Марго.
— Пожалуй.
Маэстро приподнял брови:
— Твой тон…
— Девочка останется у меня, — глядя ему в глаза, твердо произнесла женщина. — А ты убирайся. Делай свой бизнес. Один.
— Маргарита… — Маэстро смотрел на нее с нескрываемым удивлением.
— Ты плохо расслышал? Я сказала — убирайся.
— Ты… решила?
— Да. Я решила. И решений своих, как ты знаешь, не меняю.
Створки дверей холла за спиной Маэстро неслышно разошлись. Появились два крепких парня в одинаковых костюмах. Их правые руки были скрыты полами пиджаков.
— Ах, Маргарита… — Маэстро поднес руки к своему лицу, провел тонкими нервными пальцами… — Все-таки этот мир хорош. Он не перестает удивлять. Даже такого, как я. Это твоя личная инициатива или…
— Что — или?
— Есть такая аббревиатура… Человек из трех букв. Для знатоков штучка… Ах, милая дама… Любите ли вы театр?.. Любите ли вы его так, как люблю его я?..
— Не юродствуй, Маэстро.
— Помнишь монолог Лира? «Увидишь — я верну ту власть, с которой, ты думаешь, расстался я навек!» Я тебе уже не нравлюсь? Тебе нравится Лир?
— А какая между вами разница?
— Вот даже как… Хм… Итак, Лир. Ты стала поклонницей силовых методов, Марго?
— Да. Если иные бессильны.
— Согласись, это скорее в моем стиле.
— Ты совсем свихнулся с годами.
— Может быть, может быть… Ну что ж… Прощай, Маргарита. — Маэстро подмигнул, пропел:
— Жить без любви, быть может, можно, но — как?.. — Отвесил ей церемонный поклон, легко подхватил со стула черный сюртук. — Хотя жаль.
— Маэстро…
— Я знаю, что предают только свои… Мне казалось, я давно привык, но…
— Маэстро, ты ненормальный!
— Лир — нормален?
— Он понятнее.
— Ты не спасешь этим девчонку. Наоборот.
— Маэстро, я все решила. Все.
— Жаль.
Он задержал на ее стройной фигуре долгий взгляд, словно стараясь запомнить ее навсегда именно такой, повернулся на месте и пошел к выходу. Поднял правую руку, слегка пошевелил пальцами…
Двое охранников чуть посторонились, но держались настороженно, не сводя с него пристальных взглядов.
Маргарита застыла у стола. На глазах ее блестели слезы.
Маэстро шел к выходу танцующей походкой и вдруг… споткнулся. Сюртук неловко взлетел вверх, а сам он согнулся в падении…
Тяжелый нож, пущенный с огромной силой, пробил сердце. Женщина медленно сползла на пол. Влага так и застыла в глазах невыплаканными слезами…
Охранники успели лишь выхватить пистолеты. Короткий плоский нож торчал у каждого из шеи. Один упал навзничь, спиною на пол, второй, хрипя и захлебываясь кровью, силился удержать ствол и сделать выстрел.
Маэстро приблизился, спокойно забрал из слабеющей руки пистолет, произнес:
— Извини, старина. Бросок был не совсем точен, — и одним движением вогнал лезвие до конца. Охранник дернулся и безжизненно рухнул на пол.
Маэстро вернулся к телу Маргариты. Посмотрел, чуть склонив голову. Сдул с ладошки поцелуй:
— Прощай, Марго. Ты была хорошей девочкой. Но… Жизнь есть жизнь.
Маэстро развернулся и пошел к выходу, взметнув сюртук черным вороньим крылом.
Дверь в комнату Али распахнулась. На пороге стоял Маэстро. Аля была в одном белье, прикрылась шубкой.
— Заканчивай туалет, амазонка! Едем.
— Вы же сказали…
— Обстоятельства изменились. Поговорим в машине. поторопись.
— Может быть, вы выйдете, пока я оденусь?
— Я буду смотреть в другую сторону. Да, оденься по-проще. Как для похода.
— На чужую страну?
— Вот именно.
Аля натянула колготки, толстые шерстяные носки, джинсы, свитер двойной вязки и короткую дубленку. Подумала и прихватила вязаную шапочку и шарф. Нашла в шкафу средних размеров сумку, бросила туда несколько пар запечатанного белья и кроссовки. Туда же положила плюшевого медвежонка. На ноги надела удобные ботинки на рифленой подошве. Быстро оглядела себя в зеркало. Тряхнула волосами, рассыпая их по плечам: