Тропа до звезд
Шрифт:
А Моди тем временем заложил ногу за ногу и сплел пальцы в замысловатую фигуру.
— Скажите, господин Фишер, вы — и здесь я имею в виду все Семьи разом, — вы же не думали, что вы правда такие уникальные?
Вздох Назара прозвучал тихо. Очень тихо. Едва уловимо, если бы не взорвавшаяся в зале тишина. Люди переглядывались и молчали, Ла Лоба подняла подрагивающую ладонь ко лбу и снова коснулась шрама. Бернар Джахо Ба тоже помолчал и без улыбки добавил:
— Вы же не думали, что однажды вам не найдут замену?
Часть 2. Глава 10
Целью «Массачусетского эксперимента» оказался не искусственный
Вернее, не только и не столько он. Все причастные к исследованиям — и кибернетики, и биологи, и даже военные с экономистами — понимали, что речь идет не о создании чего-то принципиально нового. Скорее, это была попытка собрать улучшенную и доработанную версию одного прототипа, который существовал уже более двухсот тысяч лет — «человека разумного». Хотя официально, конечно, от любых намеков на истинную суть проекта открещивались, заявляя, что речь идет об ИР и исключительно об ИР.
С другой стороны, евгеникой в прямом понимании термина участники проекта не занимались. За основу для искусственно выращенных тел действительно взяли ДНК Homo Sapiens. При этом исходный геномный набор перебрали настолько тщательно, словно тот побывал в лапках мышей из сказки про Золушку: просо в одну сторону, пшено в другую, гречиха в третью… Конечный результат вызвал бы нервный тик ученого-генетика начала века двадцать первого, но был «взвешен, измерен и признан пригодным» по результатам тысяч и тысяч виртуальных экспериментов. И, конечно же, одного реального.
Занималась переборкой генома, кстати, знаменитая Массачусетская машина — самый совершенный (и обширный) на тот момент комплекс искусственного интеллекта. Кто-то из разработчиков даже окрестил ее Big Momma — в шутку, конечно, но со временем лог-файлы промежуточных расчетов обросли расширением «.bm». Вычислить конкретного юмориста не удалось, и по проекту поползли слухи, один таинственнее другого.
А вот «центральный процессор» — гибридный мозг, в котором структуры, скопированные с природных, тесно переплетались и дополнялись конструкциями, обкатанными поколениями кибернетиков — создавался практически с нуля, под задачу. Можно сказать, что проектированием системы больше занимались специалисты по человеческому мышлению, чем инженеры и технологи. В результате получилась самая близкая аппроксимация математической модели когнитивных процессов, какую можно было реализовать в материальном виде.
В общем, работа над «человеком улучшенным» кипела, бурлила и пыхала паром, оставаясь при этом под туго завинченной крышкой коммерческой секретности и этической двусмысленности. Казалось бы, этого уже вполне могло хватить на медийный скандал в случае утечки. Но из глубоких источников, практически из ядра проекта, строго конфиденциально и в обмен на ряд не самых законных услуг просочились любопытные сведения.
Оказалось, что искусственный разум, манипуляции с геномом человека, кибермозг и прочие разработки лежали на самой поверхности проекта. Эти слои должны были в случае раскрытия всего предприятия выступить аналогом хвоста, отбрасываемого ящерицей; чернилами, которые выплевывает каракатица при приближении врага. Истина, прячущаяся под ними, оказывалась куда мрачнее и непригляднее.
Образцы ДНК, с которыми работала Big Momma, пребывали в глубокой заморозке — естественно, неподписанные, с цифровой маркировкой для лабораторных нужд. Но в руки людей, умеющих ценить «скользкую» информацию, попал сильно фрагментированный файл, в котором удалось восстановить несколько строчек. Там указывались контрольные суммы тех самых цифровых меток — и фамилии. Лоцманские фамилии. Семейные.
— Бернар, — нахмурилась Ла Лоба, отступая и присаживаясь на край ринга, — ты понимаешь, как это звучит?
— Вполне, — в отличие от капитанши, Моди снова улыбался. При этом он не отводил взгляда от Саймона. — Вполне.
— Да ну, psia krew, гонево какое-то! — не выдержала Магда. Она дернула плечами, шагнула в сторону, в другую, остановилась и тряхнула головой. — Какого кванта?! Это что же получается, лоцманы из пробирки? Бред! Зачем? Нам с наличными бы управиться — Ворчун, без обид!
Саймон молчал. У него шумело в голове, но к сожалению, это все еще не было зовом чутья. Лоцман вспоминал Оосаву и его слова: «Они были детьми… Вторую половину обнаружить не смогли… Детьми… Не смогли…» Фраза кружилась в голове, звучала все настойчивее, все громче. Перекрывая даже гневные — не слишком ли эмоциональные? — выкрики Магды и нарастающий гул прочих голосов.
Когда стало совсем невыносимо и захотелось шагнуть, словно в детстве, куда угодно, лишь бы подальше — он вдохнул, выдохнул и хлопнул в ладоши. Краем глаза отметил, как дернулся Назар. Магда тоже осеклась и придвинулась к своему бородатому приятелю. Так-так. Все страньше и чудноватее.
— Ладно, — кивнул он, когда Ла Лоба обернулась в его сторону. — Как говорила одна мудрая женщина: «Я подумаю об этом завтра». Сейчас к более насущным вопросам. Пространство нашептало, что помимо меня на борту есть и другие пленные. Я бы хотел — нет, я должен убедиться, что с ними все в порядке. Хотя бы в относительном. После этого продолжим говорить, если ты не против.
Похоже, угадал. Забота о своих — это Сперанца Виго понимала, разделяла и одобряла. Вот Моди, тот лишь пожал плечами и отвернулся. «Я тебе принес такой жирный кусок, а ты снова в героя играешь?» — словно говорила вся его поза. «Играю, — мысленно ответил Саймон, а через пару секунд спросил сам у себя же: — Играю ли? Как бы не заиграться…»
Его снова вели по коридорам «Группера», несколько претенциозно, но гордо носившего имя Encarnacion — об этом напомнила свежая надпись на одной из длинных переборок. Поверх надписи болтались пучки кабелей и сыпались искры микросварки: за фальшпотолком что-то энергично монтировали, весело переругиваясь на десятке языков. Магда, на этот раз составлявшая компанию лоцману в одиночку, ухмыльнулась и приветственно помахала в ту сторону. Она явно расслабилась, и чем дальше они уходили от спортзала, тем заметнее это становилось.
За очередным поворотом распахнулся гостеприимный проем. Шахта гравилифта уходила далеко вниз и вверх, гудя сквозняком. Из дальней — относительно входа — стены росла дорожка аварийной лестницы. Проводница дернула подбородком: «Туда», — то есть, на спуск, — и подала пример.
— Фэннинг не знает, — бросил Саймон из чистой вредности, пользуясь тем, что нерабочий гравилифт пустует. Снизу блеснуло сощуренной зеленью.
— В планах не было. Если, конечно, ты сам не собираешься…
— Все-таки я настолько похож на идиота, да?