Тропа в Огнеморье
Шрифт:
– Хочу сказать что-то очень важное, - Сайрон вдруг резко стал серьезным, - но это тайна из семейного сундука, и ты не должна посвящать в нее кого-то еще.
– Ладно, - кивнула головой Ровена.
– Об этом и впрямь известно лишь немногим: я не сын богатого ювелира.
– Не поняла - Трой Зонг - не твой отец?
– Да нет же, - улыбнулся Сайрон, - все не настолько романтично. Я не сын бездетных родителей, и не дочь подкидыша. Трой и вправду мой отец, и он, действительно, ювелир. Просто он уже год как не богатый ювелир... Он разорен, почти все
– Это все - из твоего сундука секретов?
– Вроде бы.
– Я уж боялась - ты голубой, или какой-то фигней болеешь. А это, честно говоря, мне даже немного приятно. В смысле, разница в финансах между нашими предками - она ж для тебя и меня была главным барьером...
Да, Ровене было не просто приятно, а радостно. Как будто Сайрон до сих пор находился на высоком и никому не нужном пьедестале. Теперь же пьедестал рухнул, но Сайрон-то остался какой был - только стал ближе.
– Ты и впрямь радуешься.
– Сайрон удивленно смотрел на Ровену.
– Любую другую это бы огорчило.
– Я - не любая другая!
Сайрон, действительно, был очень удивлен:
– Да ты и впрямь исключительный человек! Ты разрушаешь мои представления о мире. И это в тот момент, когда они только-только сложились! Неужели в этом мире еще остались люди, для которых деньги не главный объект вожделения?
– Ты лишь сейчас понял, что такие люди есть?!
– Их не так-то легко обнаружить. Я имею в виду, по настоящему таких, а не святош-лицемеров. Когда мой отец разорился, он не сумел найти ни одного такого. А уж у него-то была уйма знакомых.
– Но он продолжает давать деньги "Орхиене".
– Вспомнила вдруг Ровена.
– Он вынужден делать вид, что по-прежнему богат. Если о его банкротстве узнают - шансов подняться вновь уже не будет.
Хотя их и так нет. Просто он боится это признать. Делает новые долги, чтобы расплатиться с прежними. Но это ведь кончится когда-нибудь. Чертовы гномы из "Диадемы"...
– А там ведь не просто гномы. "Диадема" - это же банк папочки нашего Вифира Сварта. А он такой же меценат "Орхиены", как и твой отец. Неужели он ничем не поможет - по дружбе?
– Какая там дружба! Они были конкурентами в торговле золотом. А Сварт-папаша не любит конкурентов, и ничего не делает просто так.
– И школе он не просто так помогает?
– Разумеется! Еще недавно, до появления Волканской Федерации, гномы почти никак не могли сблизиться с большими шишками из вальхианского правительства. Стать меценатом "Орхиены" для гнома - значит - выйти на очень нужные связи.
– Ну и дерьмо же эти политика с экономикой!
– Подвела черту Ровена.
А про себя подумала: "Отец Сайрона влип - хуже не бывает". Но на сердце по-прежнему было радостно и легко...
– Что такая счастливая?
– поинтересовалась Илона, когда Ровена пришла в ее Чоарскую квартиру.
– У меня в жизни были две серьезные проблемы. Теперь осталась одна.
– Счастливый человек!
– усмехнулась Илона.
– Такое дело стоит отметить!
Она поставила на стол стаканы и бутылку эля...
– И какая проблема осталась?
– спросила она, наполняя стаканы по второму кругу.
– А стоит ли о плохом в хороший день?
– Может, чем-то и смогу помочь, если это, конечно, не великий секрет.
– От тебя, Илонка, у меня секретов нет. Ну, почти нет. А с этим делом ты и так знаешь почти все. Я говорю об отце. Не могу простить ему того, как он обошелся со мной и матерью, когда я маленькая была. Когда-то я его очень любила, потом жутко возненавидела. И то, и другое колет меня изнутри до сих пор. Только чем здесь поможешь?
– А я ведь догадывалась - что ты именно об этом скажешь. И, очевидное-невероятное - тут-то я, как раз, помочь могу. Только речь идет о серьезной тайне. Обещай, что будешь держать язык за зубами.
"Ну и денек!
– поразилась Ровена.
– Тайна за тайной".
– Буду нема как могила! Только не тяни, пожалуйста, переходи к сути.
– Ну что ж, по сути, все гораздо лучше, но гораздо хуже.
– А теперь, пожалуйста, то же самое, только по-простому, по эльфлорийски.
– Все лучше - твой отец не очень-то и виноват. Все хуже - он серьезно болен, фактически он ведь и не совсем тот Варон, каким был до болезни. Помнишь, когда начались его ссоры с матерью?
– Он уехал на заработки в Гномдор. Работал там где-то с год, на фабрике. А когда вернулся... Постой, хочешь сказать - у него геномея?
Илона кивнула.
– Но говорят ведь - эта болезнь существует лишь в фольклоре, наука ее существование отрицает.
– Наука, говоришь? А кто, в основном, занимается наукой в наших краях?
– Иметь им крокодила раком, и рака крокодилом!
– Столь сильного гнева Ровена не испытывала никогда прежде.
– Гномы и занимаются! Они что - специально скрывают?
– Может специально, а может - искренне заблуждаются. Но особого желания разобраться с геномеей у них точно нет.
– Еще бы - им-то это совсем невыгодно. Считается, что гномьи фабрики теперь безопасны. Странно - я ведь раньше на гномов не особо внимание обращала. А в последнее время слышу о них со всех сторон. И слышу только плохое.
– А тут-то, девочка моя, ничего странного. Если правде в глаза посмотреть. Гномы-то теперь, в основном, в высшем обществе. В таком высоком, куда даже Розу ди Тирс не всегда пустят. А для тебя Роза до недавних пор и была высший горизонт. Но теперь вы взлетели высоко - и ты, и твои подружки. На Небеса вы уже прибыли, но что они такое - вам еще предстоит понять.
– А ты уже поняла?
– Вроде как.
– Так поделись мудростью.
– Не знаю, поможет ли. Но все же - горькая правда лучше сладкой лжи. И чем раньше поймешь - тем лучше. Небо - такой же дрянной и полный дерьма туалет, как и Земля. А если там и найдешь приличные кабинки - в них сидят гномы и кричат "занято!".