Тропа Войны и Магии
Шрифт:
– А что, неплохая идея, – кивнул Наргар и тут же хрипло закашлялся, согнувшись пополам. Надежда на его выздоровление снова таяла, потому что я еще вчера заметил, как он снова стал сдавать, и довольно быстро. Видимо, первая победа мобилизовала все его внутренние силы, и теперь он был опустошенным и абсолютно не способным сопротивляться снова прогрессирующей болезни. Вспыхнул, как огарок свечи, перед тем как погаснуть навсегда.
Совет пришлось закончить. Наргару стало очень плохо. Позвали двух лекарей, а я с Сальгаром и Ульгаром вышел из палатки.
– Ему недолго осталось, – вдруг
Мы с Сальгаром промолчали, а Ульгар, наверное, чтобы отвлечься самому, стал торопливо говорить об успехах в учениях с гуртом. Потом ни с того ни с сего вспомнил о каких-то пустых амулетах.
– Такие круглые, полтысячи примерно. Я сначала подумал, что это медали, только сделанные как в твоем мире. Ты же говорил как-то, что у вас они круглые. А потом я понял – это амулеты, там внутри чистый белый металл, а на нем заклинания держатся лучше всего…
– Черт! – перебил я его и хлопнул себя по лбу. – Это же, наверное, под «щитки». Совсем забыл. Слушай, нужно собрать всех, кто хорошо владеет магией и умеет ставить плетения на амулеты. Может, и из учителей кто пошел добровольцем. В общем, давай дуй по тысячникам и ищи мне таких.
– А как они будут туда ставить твой «щиток»? – поинтересовался Сальгар, когда сын старшего сэта убежал выполнять мою просьбу. – Ни у кого же этого плетения нет.
– Была у меня одна идея. Я еще в Вигларе думал о ней. Ты же знаешь, что у меня есть «кокон»?
Сальгар кивнул.
– Ну так вот я в него скидывать буду, а оттуда уже пусть, кто умеет, на амулеты ставит. У вас же таких много должно быть, вы же на стрельны ставите «взрывы».
– Ну у нас да, таких много, – кивнул Сальгар. – Это западникам все равно, они и не ставят их почти, а нам нужно, чтобы краснорожим стрельны в руки не попали. Тогда ведь смерть нам…
Продвижение к Аркополю оказалось не таким простым, как представлялось. На следующий день мы сдуру потеряли почти пятьсот стрелков, когда один из тысячников решил преследовать побежавшего врага и наткнулся на засаду. Понятно. Теперь они будут, как фашисты под Берлином, биться насмерть.
Пришлось идти медленней, через каждые два часа высылая вокруг отряды разведчиков. За пять дней прошли три селения, первые два без боя, в третьем, самом крупном, укрепилась почти тысяча мангровских, и мы провели генеральную репетицию перед взятием Аркополя. Расположили двадцать орудий дугой, выгнутой от стен, так, чтобы дула смотрели примерно в одну точку, поставили на ядра «взрывы» разных кругов, и после четырех залпов в стене образовалась огромная дыра. Но идти на приступ не стали. Четыре орудия продолжили бить сквозь эту дыру по какому-то трехэтажному зданию, а остальные, которые перекрепили на лафетах под углом, стали работать по бойницам, и спустя час враг выкинул зеленый флаг.
Снова пришлось выступать на площади, толкая вдохновляющую речь. Причем я вошел в такой азарт, что даже Сальгар с Ульгаром потом удивленно разводили руками, не понимая, откуда во мне столько интереса к судьбе Сэттии. А вот Наргар моей речи не слышал. Теперь он не покидал пределов своего обоза, а вокруг него постоянно крутились два-три
– Не больше декады еще, – тихо проговорил один из лекарей, когда я вечером следующего дня спросил у него о состоянии старшего сэта. – Прошлой ночью бредил. Говорил, хочет увидеть Аркополь.
– Декаду, говоришь? – Мое лицо нахмурилось. – Что ж, Наргар увидит Аркополь.
Покинув обоз Наргара, я вернулся в свою палатку и вновь принялся за плетение Крови. Теперь я изучал его каждую ночь по нескольку часов подряд, но дело все равно шло очень медленно. По одной, максимум две петельки зараз, хотя я и хватал из внешнего поля столько грязной энергии, что хватило бы на изучение пяти-шести стихийников или двух надстихийников. Но, видимо, в грязной энергии было очень мало той составляющей, что воздействовала именно на ветвь Крови. Хм. Это у аристократов, получается, есть умение выделять эту составляющую сразу из внешнего поля? Что-то не верится, чтобы они могли вот так же, как я. А я чувствовал себя очень плохо. Сердцебиение учащалось до предела, и казалось, что сердце вот-вот разорвется, кровь внутри меня становилась серной кислотой и сжигала мое тело изнутри, я часто терял сознание, но, даже прийдя в себя, снова подсоединялся к внешнему полю.
Закончив с шестой петелькой, я бессильно повалился на кровать и закрыл глаза. Еще немного, три петельки, и я сниму с себя «клеймо». Это чертовое рабское клеймо, которое я носил с первых дней попадания сюда…
Из-за тяжелого состояния Наргара мне пришлось ускорить наше продвижение к столице Сэттии. Да, это был риск, но внутри меня словно что-то переклинило, и я дал себе слово, что старший сэт Тиглима увидит Аркополь во что бы то ни стало. Ведь по большому счету – это было его последним желанием, и он заслужил, чтобы его выполнили.
Я сам шел в атаку вместе с проверенным у Нурлима полком, и теперь наши потери были совсем минимальны, потому что у каждого пятого на шее висел амулет со «щитком». Сделать больше мы пока не успевали, но и то, что имелось, спасало жизнь многим всадникам-стрелкам.
На шестой день, когда мы встали в переходе от Аркополя, в лагерь прибыл Курнак, и это сразу стало понятно по крику, донесшемуся с неба. Я вскинул голову. Чук и Гек нарезали круги, но приземляться явно не собирались, и сделали это, только когда в лагере появился их «хозяин».
– Ты чего это всего с десятком? – удивился я, обняв друга. – У нас тут местные ополченцы шалят, чуть ли не народная война.
– Да брось, – отмахнулся он. – Вообще никого не встретили. Спасибо, что хоть вспомнил, Ант. – Лицо сэта выразило легкую обиду. – А то вы тут победу за победой одерживаете, а я, значит, сиди в этом нефилимовом Арларе?
– Перестань, Курнак. Чего ты, как девочка, обижаешься? – Я взглянул на первого виара, который приземлился и бежал по лугу метрах в тридцати от нас, гася скорость, и мне вдруг в голову пришла странная, но вполне логичная идея… однако я пока отбросил ее. – Они у тебя как «взрывы» сбрасывают? Туда, куда указываешь? Или как?