Тропами подводными
Шрифт:
Поплавок с куканом обнаружили довольно быстро. В воду ушли все, кто имел снаряжение. На глубине 20 метров на песчаной поляне лицом вниз, распластавшись, лежал Д. В правой вытянутой руке намертво зажата рукоятка ружья. На стреле, поразившей рыбу в голову, крупный мэро. Смерть Д. наступила мгновенно, вслед за выстрелом.
Глава IV. Новички
С того момента, когда вы окажетесь на море в маске, все увиденное вами под водой явится для вас откровением нового фантастического мира, мира удивительного, который вы иначе никак не могли бы увидеть, сколько бы ни плавали в этих местах.
В Ранчо-Бойэрос, где находится международный аэропорт Хосе Марта, я прибыл вовремя, но московский самолет, который находился в воздухе на линии Мурманск — Гавана вот уже четырнадцать часов, несколько запаздывал.
Мне предстояло встретить приятеля, который этим рейсом прилетал на Кубу. Переписываясь с ним, я не раз сообщал ему о богатствах кубинского моря и о том, с какими трофеями постоянно возвращаюсь домой с морских прогулок. Очевидно, поэтому, когда самолет подрулил к зданию аэровокзала, вслед за предпоследним пассажиром из дверцы «Ту-114» появился Виктор с целым букетом удочек и крикнул:
— Привет, старик! Тут не все. Помоги. Я и тебе кое-что привез.
Бамбуковые, березовые и можжевеловые натуральные удилища, металлические удочки, набор спиннингов и огромная сумка с прочими рыболовными принадлежностями не могли не вызвать у меня улыбки: рыбная ловля на спиннинг благородна и увлекательна, но я знал наверное, что, как только Виктор заглянет в море в маске, он забудет про рыбную ловлю.
В ближайшее же воскресенье я повез Виктора со всей его коллекцией на берег живописной бухточки, которая подковой вдавалась в сушу.
Бухточка так и называлась Эррадура, что по-испански означает — подкова.
Обрывистые берега, поросшие диким пляжным виноградом, карликовой пальмой, кактусами и непролазным колючим кустарником, сложены из коралловых отложений. У основания бухточки миниатюрный песчаный пляж, но под водой дно очень неровное, покрыто густыми зарослями водорослей и колониями живых кораллов.
Подъезд к Эррадуре труден из-за бездорожья, и поэтому здесь редко кто бывает.
Виктор немедленно принялся за подготовку снастей. Он достал ящик с блеснами и долго ломал голову, какую же лучше забросить первой.
— Ты не знаешь? — спросил он, покосившись на мое снаряжение.
— Я в блеснах ничего не понимаю. Моя стихия… вот… — И я показал на ласты, маску, ружье и резиновую камеру с притороченным к ней мешком.
— А зачем это? — Виктор прищурил один глаз. — Что?
— Мешок. Скажешь, для рыбы?
— Для нее. Мы разве с тобой не приехали на рыбалку? Его глаз совсем закрылся. Виктор ухмыльнулся и сильно, далеко вперед забросил блесну. Я занялся своим делом, зная наперед, что за этим последует.
Чертыхания посыпались почти немедленно:
— За корягу зацепилась. Ты куда меня привез?
— На берег моря. Рыбу стрелять. Ты хочешь попробовать на спиннинг…
— Так тут полно коряг! Ты что, здесь сам не ловил?
— Ловил, но не на блесну. Твоя застряла в кораллах. На Кубе почти на всем побережье дно везде такое. Там же, где пляжи, песок, там вовсе нет рыбы.
Виктор не верил моим словам.
— Погоди, сейчас отцеплю, — предложил я. — Но лучше послушай моего совета: бросай удочки, надевай маску.
— Ну да! Еще чего! Полезу я в это море.
— Как знаешь, но говорю тебе — многое теряешь. На всякий случай вот маска, трубка, ласты. Трубку просунешь под ремень маски. Возьмешь в рот и будешь через нее дышать. Если нырнешь, в трубку попадет вода. Резко выдохни, и воду выбросит из трубки воздухом. Обязательно натяни ласты, а то поранишь ноги об острые камни и нахватаешь иголок морских ежей. В воду входи пятками вперед.
— Зачем? — проворчал Виктор.
— Так просто легче. Сам убедишься, что удобнее.
Дав самые необходимые наставления, я поплыл к его блесне, отцепил ее и направился к моему излюбленному месту — подводному гроту. Он находился всего в каких-нибудь ста метрах от берега. Я очень надеялся, что там давно никто не пугал губанов.
Вскоре, подстрелив скапа, двух губанов и «черну» общим весом килограммов на семь, я поплыл обратно.
Думая о том, с каким удивлением Виктор станет вытаскивать рыбу из мешка, я поднял голову над водой и не обнаружил его на берегу там, где оставил. Воображение мое могло предположить все, вплоть до того, что он, утомившись от бесплодной ловли на спиннинг, забрался в автомашину и спит, но только не то, что я встречу его в воде.
Фыркая и отплевываясь — естественно, он не знал еще, как правильно дышать через трубку, — Виктор на глубине двух метров неуклюже нырял. Он был без пояса с грузом, а так как весил не меньше шести пудов, то его и выбрасывало, словно надутый воздухом мяч. Он собирал со дна пустые раковины моллюсков сигуа, рифленые створки гребешков и разноцветные камушки.
Я показал ему свой улов. Он ничуть не удивился, передал мне свою коллекцию и остался в воде один. Перед ним открывался новый мир.
Вытащить его в этот день из моря удалось лишь тогда, когда я сообщил, что уха давно готова.
Выйдя на берег, он тут же засыпал меня вопросами и сразу попросил объяснить, как надо пользоваться ружьем.
— Там такие рыбы ходят: красноперки, карпы, угри, севрюга. Я видел налима и даже серебряного карася!
Рыболов средней полосы России, Виктор, очевидно, бычий глаз принял за красноперку, белого хемулона за карпа, маленькую муренку за угря. Налимом ему могла показаться барабуля, севрюгой — рыба-сабля, сарган или ваху. Ну, а серебряным карасем был, конечно же, обычный губан.
— После обеда в этих водах лучше не плавать, — пояснил я. — Во-первых, плавать на полный желудок вообще вредно. Тем более, если ты собираешься нырять. Во-вторых, в это время со дна поднимается планктон и видимость резко понижается. В-третьих, приближается предвечернее время питания хищных рыб. Того и гляди, в первую же охоту слопают тебя самого.