Тропинка
Шрифт:
назло врагу?
И доказать себе, что я – могу.
Могу! – и жить, и петь, и говорить,
Свою квартирку светом озарить.
Чего уж проще – руку протяни,
Глаза открой и песню затяни,
Да, и посуду вымой заодно…
Пожалуй, встану.
Вымою окно.
АХМАТОВОЙ
Как странно, как дико:
цвела повилика,
И плавали пчелы над нею в саду,
и ИМЯ звенело как счастья улика,
А
И только сейчас причаститься иду.
Я знаю, как было – как жизнь тебя била,
Как стыла под пеплом седая зола,
И кровь застывала от горечи в жилах,
И – Бог не велел! – ничего не забыла,
Об этом и пела, и этим жила.
Недужное тело тяжелой обузой,
Но образы строги, а рифмы легки.
И не испугалась такого союза
Твоя смуглорукая, нежная муза,
Страданья и боль переплавив в стихи.
Как к доброй подруге иду за советом.
Весь день с нетерпением времени жду,
Когда под неярким, рассеянным светом
Раскрою я томик любимых поэтов
И к светлой душе твоей припаду.
* * *
Как язык мой небогат, небогат.
Стременами не звенит, не звенит.
Он ползком, бочком – на свет, наугад.
Ты за это извини, извини.
А моя-то как ленива душа!
Снулой рыбой она стынет в реке.
Где-то время утекает спеша.
Где-то тикают часы на руке.
А рассветы далеки, далеки,
И закатов я не вижу нигде.
У моей-то, у холодной реки,
Только странные круги по воде.
Вот бы рыбе-то моей два крыла!
Вот бы радоваться – ночи не спать!
Я тогда бы столько сделать смогла,
Что могла бы и стихов не писать!
* * *
Распущу я на бегу
Свою русу косыньку.
Пробегу я по лугу
Ноженьками босыми.
Есть в кармашке пять монет —
Нынче пообедаю.
Будет счастье или нет,
Я того не ведаю.
До отказа заведешь
Часики – сломаются.
Сердцу воли не даешь —
Вот оно и мается.
Мельница на берегу,
Колесики вертятся.
Через луг перебегу:
Может милый встретится?
* * *
Не вздрагивать, и следом не бежать,
От ревности не плакать. Жить в покое.
Не ждать ночами. Деток не рожать.
За что мне наказание такое?
* * *
Я с тобою прощаюсь каждый раз навсегда.
Я к щеке прикасаюсь – может
никогда
Не коснусь ее больше.
Ох, как взгляд-то остер!
Восхожу —
сердцу больно —
на разлуки костер.
Так редки наши чувства, что не верим себе.
Их полет безыскусный мы доверим судьбе.
Пусть она отвечает.
Пусть сама отпоет
То, что вскоре растает иль отстрелится влет.
Не могу,
что поделать?
покориться судьбе:
Скорбной лебедью белой тосковать о тебе.
Раз уж мой – то по чину!
Раз уж мой – то навек!
Ты, конечно, мужчина,
Но и я – человек!
ПИСЬМО
Матушка, как ночь темна!
Не захочешь, да заплачешь.
Не грусти, что я одна —
Разве жизнь переиначишь?
Знать судьба меня вела
За любовью, за высокой.
Не смогла, не сберегла -
Улетел мой ясный сокол.
Что судилось – всё сбылось,
Обожгло жар-птицей руки.
Но печаль моя – не злость.
Только жаль, что мы в разлуке,
Жаль тебе подмоги нет
От твоей певучей дочки —
Променяла мальвы цвет
На купальниц лепесточки,
На тайги зеленый свет,
На березовое братство,
Белый мох, да белый снег.
Но при мне – моё богатство:
Скоро встанет на крыло
Сероглазый соколочек,
Сколько песен, сколько слов,
Сколько сладко-горьких строчек!
Видишь – и не перечесть!
Мама, я богаче многих —
У меня надежды есть
И далекие дороги,
И весёлые друзья,
И один, что смел и холост.
И ещё – любовь твоя,
Твой, во мне поющий, голос.
И слова на грани сна,
Чтоб тебе сказать об этом…
Матушка! Уже весна.
Я к тебе приеду летом!
РАЗГОВОР
Ну что, напророчила, вещая птица,
Недолгое счастье и злую беду?
А чтоб не сбылось то, что может случиться,
Я лучше вообще никуда не пойду!
Надежней сидеть на домашнем пороге.
Я знать не желаю о дальнем конце,
Где в кровь разобьются усталые ноги,
И где позабуду о светлом венце.
А там все в цветах – как веселенький ситчик!
И кто-то призывно играет в дуду.
Но я-то ведь знаю, что может случиться,