Тропой лекаря-3. Дар целителя
Шрифт:
– Я не собираю сплетни, ваша светлость.
Алонсо посмотрел чуть насмешливо.
– А я их не распространяю. История там была грустная. Вы знаете про бунт герцога Корвина?
Я покачала головой.
– Рамон был помолвлен с его дочерью. Они на свадьбу ехали, попали на мятеж. Его родителей убили, Рамона не добили, тяжело ранили и с собой забрали. Для торговли...
– Его величество пошел бы на переговоры?
– Нет, - слово упало камнем.
– Его величество пришел бы однажды ночью, и на месте замка остались бы лишь руины. И ужас, веющий над ними. Но не успел. Никто не
Я помнила, как это бывает у магов жизни. Но огня?
– Он сильный маг. Очень сильный. А на волне боли от предательства, смерти родных, обиды, подлости... он вспыхнул. И на месте замка остался пепел. Только пепел. Рамон никого не пощадил... наверное.
Я вскинула брови.
– То есть?
– Это пробуждение дара. Он ничего не помнил, вообще ничего. Поседел в тот день, и огонь свой он с тех пор контролирует плохо. Да и характер у него не сахарный, огневики они такие, вспыльчивые...
– А почему - Палач?
– Мы с его величеством посовещались, и решили, что это станет официальной версией. Рамон пришел к бунтовщикам, предложил им сдаться, а когда они отказались, выжег весь замок.
У меня горло перехватило. Да уж! Мальчишка, который только что инициировался как маг, потерял родителей, любимую, убил кучу народа - и из него же еще пугало сделали? На всю страну ославили? Я даже не смогла спросить - зачем!? По счастью, канцлер догадался.
– Вета, а как вы себе это представляете? Власть должна быть сильной, это же просто. Если кто-то узнает, что с Моринаром можно поступить подобным образом... где один, там и второй, там и третий... нам проще было напугать всех сразу, чем потом убивать каждого, решившего рискнуть. Рамона стали бояться, да и ему так было проще. Знаете, когда... ладно, не буду говорить - любимая, Лорен Корвин он не любил, разве что терпел рядом, но парой они были хорошей, по сговору, Рамон свыкся с мыслью, что они проживут вместе долго-долго, так вот, когда твоя женщина издевается над тобой - это еще не так страшно. А когда тебе показывают головы твоих родителей... Это Рамон еще помнил.
Я вздохнула.
– Я понимаю, ваша светлость.
Я понимала и больше.
Зачем он мне это рассказывает.
Чтобы я пожалела. У женщин ведь жалость - это половина любви. Только вот не готова я прожить свою жизнь из жалости, никак не готова. Мне хочется быть счастливой...
– А раз понимаете, Вета, так подумайте. Я предлагаю вам защиту рода, семью, пусть немного... сложную, но мы примем вас с радостью, предлагаю любимую работу, и жизнь в Раденоре. Разве мало?
– Мало, - честно ответила я.
– Потому что на второй чаше весов окажется то же самое. Сейчас я свободна, и терять мне нечего. А потом?
– Свободна?
– прищурился канцлер.
– Свободна? Вета, да ты ни на секунду не свободна. Ты не можешь лечить открыто, не можешь завести друзей, не можешь даже замуж выйти, потому что рыбу за пазухой не удержишь, особенно если это акула. Ты же маг жизни, как скоро твой муж это поймет? Да мгновенно! И простит ли тебя за обман?
Я помрачнела. Крыть было нечем, я сама
– А в качестве члена семьи Моринар, я не окажусь мишенью для убийц?
– Нет, - Алонсо покачал головой.
– Но кто-то же пытался отравить вас? Вы знаете кто именно?
Пришла очередь канцлера мрачнеть.
– Не знаю. Но когда я найду этого подонка, я ему горло порву.
Я провела рукой по волосам.
– Ваша светлость, давайте договоримся так? Я всесторонне обдумаю ваше предложение, и приму его или отвергну. А вы найдите, пожалуйста, убийцу? Он ведь работает рядом со мной...
Я переводе на простой и понятный язык, это звучало так: "Мало ли что вы мне предлагаете! А докажите-ка, что способны меня защитить!".
Канцлер понял это не хуже меня, помрачнел еще сильнее, и распрощался. Я проводила его милой улыбкой.
А вы как хотели, господин герцог? Чтобы я сразу и согласилась? Так не бывает...
Я понимаю, что выгляжу не лучшим образом, что не стоило бы тянуть и кочевряжиться, но и переступить через себя не могу. Не хочу в клетку.
Хотя герцог прав.
Я уже в клетке, просто не хочу этого признавать. И выхода у меня, как ни печально, нет...
***
На человека, который стоял сейчас перед непосредственным начальством, приближенный Фолкс смотрел с омерзением. Даже не так.
С... чувством глубокого и искреннего непонимания.
Вот зачем люди идут в храмовники?
Ну... кто зачем.
Кто-то ради власти, кто-то для денег, кто-то для безнаказанности, а есть и вот такие ненормальные типы. Идут, чтобы служить Светлому. Каково?
Сумасшедшие!
Дурачье!
Паства для чего существует? Чтобы ее пасти, стричь, резать на мясо. А нести баранам какой-то свет... Да не свет им нужен, а поводырь, который не даст пропасть в этом сложном и загадочном мире. Люди-то идут в Храм чаще всего не ради молитвы. Как это ни забавно, но молятся - искренне молятся в храме, дай Светлый, сотая часть прихожан. А остальные приходят по другим причинам.
По привычке - их предки так верили, они так верить будут, их дети и внуки в Храм ходить будут... Это не задумываются, просто ходят, как приливы и отливы.
Из-за страха - вдруг там за чертой все именно так? Не отчистишь душу сейчас, то-то будет потом радости!
Из-за чувства собственной правоты и непогрешимости, из-за нужды в поводыре, из-за робости и нерешительности, из-за ощущения причастности к чему-то большому и важному...
Есть фанатики - мизерная доля, но есть. Эти бывают светлее самого Светлого, спустись он в Храм, так и его метлой погонят - а что? Ходят тут всякие, правильно молиться не умеют!
Истинно же верующие...
Не любил их Фолкс ни с какой стороны от алтаря. Хоть храмовниками, хоть прихожанами, не любил. Неприятно же, когда человек смотрит на тебя так, словно все тайны уже знает... нет! Даже не так! Словно он знает самое главное об этом мире, а ты - недоумок, не догадался...
А что тут главное? В чем оно заключается?
Да пес его знает! Но Светлый тут точно не при чем! Иначе получится, что приближенный всю свою жизнь жил не так, не по тем заветам, и вообще - грешник. Так что нет его! И точка!