Тропою Толтеков
Шрифт:
Потом они нашли Стасика и Женя попытался вправить тому мозги. Было не очень понятно, насколько это удалось, но агрессивности у данного персонажа, с потерей цели для мучительства, поубавилось. Все шло нормально, пока Федька не вспомнил о Славе и Таше.
Женьке снова пришлось крепко задуматься: он не хотел пробуждать к жизни копию Таши, а значит, и Славку лучше было оставить таким, какой он был: молодым пацаном. Но дальше следовал, казалось бы, закономерный вопрос, от «закономерности» которого, у Женьки волосы вставали дыбом: является ли тот, молодой Федька и этот, с залысинами, одним и тем же созданием, или у многодетного папаши будет сразу два кудрявых
Заметив замешательство своего патрона, Федя решил проявить инициативу и спросил:
– Ты чего нахохлился? Может, поделишься проблемой?
– А и поделюсь, – этот вопрос натолкнул Женю на мысль, как проверить целостность и неделимость приятеля. – Слушай, а расскажи-ка мне, что с нами было с того момента, как мы поехали к твоему отцу смотреть первый раз компьютер?
Федя послушно стал рассказывать. Женька же пытался отлавливать разницу между реальными событиями, случившимися чуть не два десятка лет назад, и произошедшими в его здешней фантазии. Насколько он мог припомнить, тогда у Федькиного отца не было машины, и он не мог их подвезти с работы. Начало драки этот Федюня тоже вспомнил.
– Все! Надеюсь, мне понятно. Ты помнишь те события, которые случились с нами именно здесь. Оставайтесь с Булем – пивка попейте или телик посмотрите, что ли... – Женька решился идти туда: во времена его юности. Но сосредоточившись на тех воспоминаниях, он понял, что ничего не произошло – вокруг по- прежнему была все та же комната с двумя его великовозрастными чадами.
Странно. Похоже, я или стер старый якорь, или временной континуум и здесь не позволяет просто так отмотать время назад, - Женя решил попробовать разорвать эту связь, банально выйдя в черноту астрала. Теперь он уже действовал осторожней, сосредоточившись на тех же событиях, только представив их на день позже знаменательной драки…
Что-то получилось: он почувствовал себя все тем же десятиклассником, стоящим посреди родной и неприбранной улицы беспокойных девяностых годов. Сходу сориентировавшись, он побежал в направлении Славкиного дома. На проезжей части была черная жижа недотаявшего снега, но тротуары еще держались, так что ему пришлось осторожничать, чтобы не поскользнуться. «Эко я натуралистично распредставлялся», - думал он пробираясь к Славкиному подъезду. Время было около полудня, и приятель оказался дома, подсвечивая все вокруг приличным фингалом под глазом.
– Да, хорошо, что родители в отъезде, – оценил видок друга Женька.
– Да ничего хорошего! Они должны к вечеру приехать, - кисло заметил Славка.
Женя подумал, что это указующий перст, правда, неизвестно кого или чего, но «выдумывать» лишних ангельских персонажей на свою шею ему не улыбалось, и он решился:
– Слав, сядь покрепче. Я должен тебе кое-что рассказать…
Он выложил всю историю приятелю. Правда, подкорректированную – астральный папаша, как ни к кому, сейчас чувствовал родительскую заботу по отношению к выдуманному Славке и старался не причинить тому лишней боли. Ведь это ужасно: узнать, что твои родители, не более чем воспоминание, и их никогда не было.
Этот Славка, действительно, был ангелом – он так наивно верил всему, что рассказывал его друг, что Женька понял, он поступает правильно, вытаскивая несчастную копию своего друга отсюда. Тем более что если даже и было возможно привести сюда Федьку, то такой шаг дела не упростил бы. Он взял друга за руку и пообещал:
– Я уведу тебя в будущее относительно этого мира, и поверь, там тебя ждут два очень хороших друга, и один из них тебе хорошо знаком.
– Кто? – с надеждой спросил Славик.
– Федя, конечно. Только он там старше лет на двадцать, но ничего: оболтус из него все равно не меньший.
Пришлось еще убеждать приятеля, да и себя: ведь, сделав этот шаг, ангел по имени Слава, не сможет ничего повернуть вспять. Хотя куда вспять? Ведь здесь для него не было нормального будущего. Так что Женя перестал жевать сопли и выдернул друга в черноту астрала.
– Ух-ты! – воскликнул Славка – Это, на самом деле, есть!
– Да уж, еще как есть. Теперь идем в будущее, - грустно сказал Женька. Ему было жаль парня, как собственное дитя, и грустно оттого, что его «ребенок» никогда не станет тем Славой, которого он когда-то знал.
– Здорово! Давай, поехали! – восторженно заявил друг, и они, как были молодыми, так и завалились прямо к Федьке в его апартаменты.
– Принимай гостей! – заявил он изумленному физику и тут же обратился к Булю. – А ты не знал нас такими молодыми, но имя Ярослав тебе, я думаю, много о чем говорит!
– Да-а… - протянули хором озадаченные ангелы, и Федя выразил общее удивление. – А чего ты-то помолодел? Или где-то бесплатно лекарство от старости выдают?
Все дружно расхохотались. Особенно Женька – он вдруг понял, как устал от всех этих серьезных и тяжелых мыслей, что эта невинная ангельская шуточка явилась ему, чуть не манной небесной. Начавшееся с шуток знакомство сразу спаяло дружный ангельский коллектив. Женя продемонстрировал свои способности к изменению внешнего вида, заодно отметив про себя, что ангелы не могли менять свободно облика в наведенной им реальности. Что, впрочем, не мешало им колдовать над собой в свободном астрале. Потом они все вместе навестили Женькин якорь – там все-таки было приятнее беседовать, загорая на полянке перед домом.
Убедившись в том, что теперь эта троица стала, считай что «не разлей вода», астральный родитель оставил их развлекаться – у него оставалась еще пара дел, которые предстояло решить, и которые он оставил напоследок, боясь и оттягивая…
***
Он висел в черноте и думал: стоит ли вообще туда соваться? Может там все и так как нибудь «рассосалось»? Ведь все главные действующие лица погибли – были стерты его пробуждающимся «я». Но он прекрасно знал, что в астрале ничего не пропадает и не умирает само по себе. Деградировать, одичать или быть развоплощенным возможно, но все «смерти» в пирамидах или якорях обычно приводят к элементарному выбросу души в свободный астрал. Другое дело, что он не знал, насколько полноценна та, «умершая» душа? Ведь это был лишь суррогат, сработанный Службой Равновесия.
Настало время проверить все догадки и сомнения. И сделать это можно было, вызвав к себе Костю. Женя не хотел представлять тот мир послевоенной Москвы, боясь присочинить то, чего не должно быть «по сюжету». Он «закрыл глаза», сосредоточившись на образе профессора, каким его запомнил в астрале: молодым и симпатичным. Долго не приходило никаких ощущений. Женя уже подумал, что все-таки он ошибся в своих предположениях, и Костя был полностью «стерт», но вдруг на грани восприятия проскользнуло какое-то внимание и затем явное беспокойство. Тогда вызывающий изо всех сил «закричал»: