Тропою Верности и Веры. Акт 3
Шрифт:
Глава 1
Уна стояла на носу корабля, с наслаждением вдыхая пропитанный солью воздух. Шум моря, такой знакомый, без которого амазонка не мыслила своего детства, проведенного на побережье, ласкал слух. Море для воительницы было второй стихией: все береговые народы превосходно умели плавать, с раннего детства, наравне с верховой ездой и стрельбой из лука осваивая искусство чувствовать себя в воде так же хорошо, как и на земной тверди.
Таул и Зандер, устроившись в тени растянутого полога, играли в кости. Мрая и Саиды на палубе — в той части, которую девушка могла видеть — не было.
Она
— Через день-два будем уже в Курасте.
Воительница качнула головой, не отрывая взгляда от протянувшейся на сколько хватало взора зеленой глади, иногда вздымающейся волнами, искрящейся и такой знакомой. Кожаный доспех амазонки, пострадавший в битве с демонической тварью, лежал у борта, смазанный и вычищенный. Залатать прорехи в пробитой многослойной коже Уна не смогла, но кое-какие ценности, прихваченные в пустыне, да проданное оружие, оставляли хорошую надежду на умение мастеров Кураста латать доспехи. В крайнем случае, можно будет присмотреть у тамошних торговцев новый доспех. К счастью, лук и стрелы амазонки не пострадали, а о большем пока что Уна и не беспокоилась. Для дев-воинов, доверяющих свою жизнь луку, было привычным первым делом позаботиться о своем оружии, а о прочем — потом.
— Желаешь прибыть туда побыстрее?
— Я должен туда успеть, — выделяя слово «должен», веско сказал Искандер. Уна поняла — паладин делится своими переживаниями, которые уже долгое время не давали ему покоя. Делится с ней, потому что… потому что ему хотелось говорить об этом с ней, а не с кем-то еще. — Мы уже упустили его, сначала в ваших степях, потом в гробнице Тал Раша. Если мы упустим его и здесь, я… я не знаю, что делать тогда.
Амазонка молчала, кладя свою руку на его ладонь.
— Он уже освободил Баала, — разговаривая будто бы про себя, продолжал Искандер, и лицо его все темнело. — Если они соединятся с Мефисто, который сейчас в Травинкале… Этот мир обречен. Этот, а за ним другие миры. Мы должны были успеть еще в Лут Голейне. Но он все равно опередил нас.
— Не казни себя, — Уна повернулась к воину лицом, глядя в потемневшие глаза паладина. Чуть сжала пальцы, ощущая шероховатую кожу рук, привыкших к оружию. — Ты тоже не один. Против братьев зла мы выступим вместе. И, наконец, настигнем их.
Искандер обернулся к ней.
— Против Братьев я пойду один. Вы поможете мне добраться до них. Но к ним никто из вас не пойдет. В особенности ты.
Скулы амазонки окрасил румянец гнева. Выпрямившись и отдернув руку, Уна чуть наклонилась вперед, сверля паладина горящим взглядом.
— Посмей мне только приказать, Искандер! Я решила, и пойду с тобой. До конца или нет — решать мне. Ты меня не остановишь.
Паладин качнул головой.
— Ты. К братьям. Не пойдешь. — Раздельно и четко проговорил он. — Вы поможете мне дойти до Травинкала. Но дальше я пойду один. Ангел не станет возвращать
Уна скрипнула зубами, но не поморщилась, не выказала недовольства причиняемой болью. Амазонок учили не замечать боли.
— Ты забываешь, Искандер, кто я! Я не восточная, изнеженная девчонка! Я воин! И поклялась защищать тебя, и идти за тобой. Мое присутствие только ослабит тебя, говоришь ты? Уж не сожалеешь ли ты о моем воскрешении? Быть может, стоило оставить меня в мире мертвых. А довести тебя смог бы и варвар!
— Да, довести ты способна кого угодно, — явно чем-то раздосадованный, рявкнул паладин, да так, что пробегавший мимо матрос приостановился в заинтересованности дослушать ссору — Пойми, что если ты пойдешь со мной, я стану уязвим! До сих пор я берег себя, подставляя вас, своих друзей, берег, потому что мое время еще не пришло! Но когда я столкнусь с Братьями, никого из вас не должно быть рядом! Сила веры, понимаешь! — забывшись, Искандер почти кричал, и это было странно видеть у всегда спокойного и уравновешенного воина Света. Напускным ли было его спокойствие? — Моя сила веры сокрушит Братьев могуществом Света, я буду лишь его орудием! Но оно сокрушит любого, кто будет рядом, и не сможет мне помочь ничем, если сила моей веры поколеблется! А если рядом будешь ты, у меня не будет веры в правильность того, что я делаю! Останутся только сомнения!
Он запнулся, точно натолкнувшись на стену. Казалось, Искандер сам был в ужасе от того, что наговорил. На миг ему почудилось, что крепкая рука девушки, силу которой ему довелось однажды почувствовать в бою, ударит его.
— Пойдешь один, — скрипнула зубами амазонка. — Мне не место рядом с тобой, ты прав. Я всего лишь провожатый. Тебе не за что просить прощения. У женщины бы — попросил. А я — амазонка.
— И все же я очень надеюсь, что ты простишь меня, — тише прежнего проговорил Искандер, вновь опуская руку на ее плечо. — И что бы ни говорила, ты… женщина и ты… лучшая из жен, которых мне доводилось увидеть. Поэтому я не хочу брать тебя с собой. Если что-то с тобой случится… Это может повлиять на… поверь, я это делаю не из спеси.
Он умолк, глядя в вздымающуюся морскую гладь. Воцарившееся между ними молчание нарушал только плеск соленых волн о борта корабля и крики его команды.
Девушка тяжело вздохнула.
— А если случится что с тобой, Искандер? Я… никогда прежде не… не относилась к мужчине… Меня это смущает, и не дает сосредоточится. Наверное, — девушка подняла взгляд, тут же смутилась и отвела его, — ты ощущаешь подобное?
Искандер снял руку с ее плеча сразу же, и на миг Уне показалось, что со стороны паладина повеяло холодом.
— Я не могу чувствовать ничего «подобного», — отстранено и равнодушно проговорил он. — Я не мужчина, амазонка. Я — паладин Света.
— Достойны друг друга, — улыбнулась девушка, отводя с лица пряди светлых волос. — Бесчувственные воины, преданные лишь своему делу. Остается только благословить, как положено у береговых племен…
— Прекрасный день! — раздалось за их спинами.
От неожиданности оба они дернулись, резко отпрянув друг от друга. Таул еще раз насмешливо посмотрел сперва на одного, потом на другую, и вернулся обратно к некроманту. Видно было, что он очень доволен своей выходкой.