Тропою Верности и Веры. Акт 3
Шрифт:
Древко копья ткнулось под ребра верзилы. Перед краснорубашечником, загородив собой Искандера, встала амазонка.
— Ва-э, некх'ша'р! — бросила Уна, глядя в покрасневшее от гнева лицо мужчины. — Захлопни пасть, нечистый. Мы не шпионы. И идти нам некуда. Комната для ночлега, — Уна подняла копье, уперев конец древка в пол. — Это все, что мы просим.
— Слухай, друже! — настойчиво поддержал ее Мрай, поглаживая рукоять огромного меча. — Полегче, стал быть, с моим другом! Не зрел ты и малой доли того, что пришлось этому святому человеку!
— Святой человек? — внезапно голос, властный и грубый, прервал поток слов
Паладин склонил голову в подтверждение ее слов.
— Не ошибаешься, достойная. Мое имя — Искандер аль Аджарми. Я… паладин.
На миг воцарилось молчание. Только шум дождя за стеной нарушал тишину в зале харчевни. Несколько мгновений стальные глаза Ашиары оставались суженными, но постепенно их выражение смягчилось.
— Если ты говоришь правду, добро пожаловать в Кураст, паладин Искандер. Мои люди освободят для вас комнату. Отдохните там. К ночи я буду ждать тебя здесь для беседы.
Глава 3
Ждать не пришлось — воины Ашиары довольно быстро освободили не совсем просторную, но уютную комнату, со сложенным в центре очагом. Они также оставили два покрывала и тюк с чьей-то мохнатой шкурой.
— Что за щедрость?
— Ашиара когда-то сама была паладином, — пояснил Искандер, снимая сапоги и мокрую тунику. — Паладин не может отказать в помощи другому паладину, в какой бы земле они не оказались.
— Хорошо, что здесь очаг. Хотя здесь и жарко, но одежда быстрее высохнет возле огня, — ни к кому особенно не обращаясь, обронила присевшая Саида. Жаркий влажный воздух Кураста плохо влиял на здоровье девушки. Несмотря на то, что в комнате было тепло, волшебница дрожала от озноба
— Ты заболела?
Саида кивнула и прилегла возле огня. Ее утомило длительное морское путешествие и она, в самом деле, чувствовала себя больной. Забрав одно из покрывал, Уна заботливо укрыла невольную подругу.
— Что ж, стал быть, делать? — Мрай с тревогой посмотрел на паладина. — Могет быть ты, Искандер…
— Не нужно, — восточная девушка укуталась в покрывало, забираясь под него с ногами. — Моя хворь пройдет. А паладин не оправился после ран. Ему нельзя тратить силы.
Она умолкла, прикрыв глаза. Варвар беспомощно топтался рядом. Ему никогда не доводилось обращать внимания на мелкие раны, а уж тем более — болеть. Теперь он не знал, что ему делать.
Зато знала амазонка.
— А ну, подите отсюда, могучие мужи, — светловолосая девушка поднялась, оставляя на полу оружие и закатывая рукава. — Погодите снаружи. От того, что мы ее в одеяла станем кутать, проку мало. Нужно растереть тело маслами и разложить одежду для просушки. Подите пока, справьтесь про ужин. И не входите сюда, пока не дозволю.
Дождавшись, чтобы мужчины покинули комнату, Уна швырнула мокрое платье Саиды перед очагом, развернула колдунью спиной к себе, принявшись втирать той в кожу спины дурманно-сладкое масло. Восточная красавица тихонько постанывала, вздрагивая всякий раз, как девушка-воин проходилась особо сильным движением ей между лопаток. Кожа начинала гореть, точно сжигаемая огнем. Ладони амазонки отличались от её, Саиды, собственных изнеженных рук. Уна с детства была воином, и кожа ее, касаясь оружия, загрубела, стала жесткой.
— Держи. Разотрешь грудь и горло. — Уна взяла руку колдуньи, налила в подставленную «чашечкой» ладонь масло, пояснив, как следует втирать снадобье.
— Благодарю тебя.
Уна поморщилась, провела последний раз по лопатке колдуньи блестящей от масла рукой, и шлепнула ту по плечу. Благодарности она не любила, всякий раз испытывая неловкое чувство, когда слышала «Благодарю», произнесенное в её адрес.
— Не за что, — нарочито грубовато буркнула амазонка. — Ты — колдунья, и сможешь помочь паладину в его борьбе с нечистью. А потому нужна живая и здоровая. Ну, оделась? Можно звать прочих обратно? Или хотя бы одного Мрая? Вздохи твоего варвара слышны даже из общей комнаты внизу.
— Он не мой варвар! — неожиданно вспылила Саида, но почти сразу успокоилась. — Уна…
Она не решилась продолжать. Воительница, которая получше раскладывала мокрую одежду Саиды у огня, обернулась.
— Тебя что-то тревожит?
— Да, тревожит, — Саида натянула покрывало на плечи.
— Что же?
Восточная девушка вздохнула. Взгляд ее сделался задумчивым.
— Понимаешь. Я не знаю… не знаю, правильно ли поступила, что поехала с вами.
Уна подняла брови.
— Ты жалеешь о своем решении?
— Дело не в этом. И даже не в том, что теперь мне уже домой не вернуться. Меня пригласил плыть с вами Мрай, а не Искандер…
— Ну и что, что не Искандер??
— Не гневись, я не имела в виду… Искандер лидер вашего отряда…
— Нашего, — амазонка в последний раз одернула рубаху, добившись того, чтобы она сушилась, а не горела.
— Нашего отряда, — поправилась восточная девушка. — А Мрай просто предложил мне плыть с вами потому что…
— Я догадываюсь, зачем он предложил тебе с нами плыть, — Уна усмехнулась. — Но теперь ты колеблешься, хотя уже поздно. Причины варвара для меня, и для всех нас видны как на ладони, и они просты: он — мужчина, а ты — привлекательная женщина. Меня удивляет другое. Удивляло еще, когда твои колени впервые коснулись борта нашего судна.
— Что же тебя удивляет?
— Мрай — дикий самец, и его поведение подчинено его же диким страстям. Он невоздержан. Захотел — и позвал. Даже не будучи уверен, что ты — та самая женщина, что нужна ему раз и на всю жизнь. Однако мне интересно, что двигало тобой, когда ты пошла за ним?
Саида не ответила. Она чувствовала, что ей стало немного полегче, что болезнь отступила, хотя еще не сдавалась. Восточная девушка лежала под покрывалом, и только блики костра плясали на ее лице.
— Я не знаю, что двигало мной тогда, — наконец произнесла она, когда Уна уже потеряла надежду на ее ответ. — Может, после битвы бок о бок с вами я не захотела возвращаться к книгам и безделью в моем доме. А может… я сама не знаю, была ли другая причина… а ты?