Шрифт:
Алтэя
Пятое Время Года – объединяет в себе все четыре существующих, стирая время, пространство и нити бытия. Заведено так было с самого начала, еще тогда, когда на пустынной поляне только начал возводиться сотканный одними только чарами Храм. Созданные его верховной жрицей интуитивно, для поддержания равновесия сущего при переходах в Тонких, Сопредельных мирах Ларимара, Храм и сама поляна Пятого Времени Года не были оценены должным образом жителями Савонилы до наступления Темных времен… Страшные те времена не заставили себя ждать, и так бывает всегда, когда уверенность в собственной неуязвимости не знает границ. Всю ночь обсидиановое небо укрывало странное одиночество, объявшее обитателей тех краев…
На заповедный лес опустились предрассветные сумерки. В одной из его долин, утопая в зелени, располагается Храм Пятого Времени Года. По пропитанному эльфийскими чарами и сотканному из воздуха, воды, света и тьмы храму пронеслась прохлада, принесенная ночными ветрами с перекрестков.
Алтэя, верховная жрица Храма Пятого Времени Года вновь услышала зов Пустоты, знаменующий начало Времен Сновидений. Пустоты, которая есть все и ничто одновременно, с коей она была близка и с детства прочно связана незримыми нитями. В той Пустоте, как и в сознании жрицы не существует ни пространства ни времени, ибо она – первооснова того что есть, было, будет, может и не может быть. Тело жрицы украшало одеяние, сотканное из чар, а потому парящие тончайшими тканями по воздуху, эти одежды легко меняли свою форму под действием силы мысли Алтэи, отражая малейшие колебания ее настроения и дум. Ее серебристо-синие кожа, волосы – мало что напоминало теперь о том, что она эльф. Ступая босыми ногами по увитому серебряными узорами серому полу, жрица устремилась к поляне. На Поляне Пятого Времени Года Ураинэн – Алтэя вознесла руки к небу. Навстречу из туч, показались три солнца этого края. Жрица легла на невысокий каменный алтарь, стоящий на вершине холма близ проводившего не одно поколение людей дуба.
Здесь, на поляне, в любое время дня или ночи неустанно продолжали светить солнечные диски – Пятое Время Года явило ей себя во всей красе: три солнца светили ярко, но, не ослепляя при этом глаз. Только здесь, в созданном чаровницей мирке, могущественные солнца усмиряют свою силу, давая возможность смотреть на себя не сквозь прикрытые веки, а с широко раскрытыми глазами, беспрепятственно.
Верховная жрица видела, как на старом дубе появлялись молодые листочки. Тут же, на одних и тех же ветках разворачивалось и увядало цветение; распускались листья и одновременно начинали опадать, а на смену опавшим появлялись новые. И такая круговерть повторялась раз за разом за неуловимо быстрый срок, сменяя под порывами легкого влажного ветерка полный круг цветения и увядания.
Влекомые легкими воздушными потоками листья и лепестки медленно опускались к земле вместе с мельчайшими хрусталиками вешней капели и снега, играя бликами в лучах солнца. Все они, устремлялись прямо вниз, навстречу ясному взору Алтэи. Потоки дождя и снежные хлопья перемешивались с редкими увядающими листьями, стремясь к земле, из-под которой навстречу им распускались цветы и травы, тут же тающие, и сменяющиеся на новые. До самой земли долетали и тут же рассыпались в прах лишь листья…
Хрусталики снега и дождевой воды – растворялись под тремя солнцами, не достигая земли прямо над головой жрицы. Таково было Пятое Время года. В глазах Алтэи мелькало время, являя странные смутные картины. Потоком уплывали грезы…
– Дорога, ведущая туда – черна и вязка, а по обочинам ее… валяются кости людей. Пахнет сыростью и гнилью. Этот холм прозвали Мертвым. Уже очень давно не растет и травинки на его черной вершине, лишь покосившийся дом с обветшалой крышей одиноко стоит на нем. Ни один живой не приблизится к старому дому… В этом доме…
– Живет демон!!!
– Да, сын. Уже два века проклятый живет в нашей деревне на Мертвом Холме. Даже староста деревни его побаивается, ведь он не только демон… он… еще и Черный Маг! Великий и ужасный Граф Преисподней. Не подходи сынок к Мертвому Холму никогда, и никогда не смотри в окна дома.
Старый плотник предупреждал своего сынишку избегать страшного места, о котором рассказывал. Близилась пора посевов, но срок тот все еще не подошел, и от скуки сельские жители искали развлечений в чем могли. Долгие лета и зимы не решались они поднять панику вокруг проживающего у них в селе с давних времен мага. Но на этот раз прочие темы попросту иссякли, а между тем «Черный Маг», живший на деле в той деревеньке всю его жизнь, и не казавший носа из своей берлоги, по обыкновению сидел в прогнившем доме и качался на табуретке. Всю прежнюю жизнь питался волшебник лишь изредка, и тем немногим, что найдет в огороде или в ближайшей рощице. Маги – не люди, при своем бессмертии питаться регулярно им без надобности. Это обстоятельство и развило в Додли брезгливую леность, доходящую порой до крайней степени.
Он совсем не был ужасным и не был великим, хотя сам себе он представлялся очень могущественным и самодостаточным. По маговским меркам он был молод, чуть больше сотни зим от роду, за свой век волшебник не отрастил даже бороды, являясь для своего народа юношей, а звали его – Додли – маг Огня на начальном уровне. Быстрое завязывание шнурков и плевки огненной слюной – вот и все что умеет любой маг Огня на ничтожной стадии развития. Раскачиваясь на табуретке, он думал так:
– Я – маг Огня от рождения, и это правильно. Коль я магом родился, магом и расти буду, и умирать тоже магом придется… Это уже хуже, хотя бы не тупым же крестьянином! Ладно, надо бы подумать о том что должен делать маг, кроме того что хоть немного отстраивать дом, а то крыша протекает, и от этого гниют полы. Сырость ужасная – дом сырой насквозь. Вместо печи – колодец какой-то… Еще и эта последняя табуретка позеленела от плесени. Опять с мысли сбился!
Родителей Додли даже не помнил, но все же от отца ему достался меч, который был старинной реликвией его рода, заканчивающийся черепом на яблоке его эфеса, и дом за которым надо было следить.
– Маг Огня должен заниматься серьезными вещами, а не всякой ерундой. Гадкие крестьяне и ремесленники только и знают, что грязью и камнями в мой дом кидаться, во свиньи! Ну ничего, ночью я им покажу-у-у…
От сильного раскачивания, плесени и гнили, табуретка треснула и подкосилась. Додли, грязно ругаясь, грохнулся на пол.
– Ах ты потрох, и ты туда же!
Додли мгновенно вскочил.
– Я знаю, тебя наверняка сделал этот курносый плотник!!! На, получи тупая деревяшка!…
Размахнувшись, Додли ударил табурет ногой. Тот, в свою очередь, вылетел в окно и, разбив раму вдребезги, покатился кусочками с холма. А в это время кузнец, шедший мимо дома колдуна под холмом, услышал надвигающийся свист летящего предмета и почувствовал, что у него на шее повисла оконная рама, поцарапавшая его осколком стекла, а то, что прежде было табуреткой, валялось грудой обломков неподалеку.