Тростниковая птичка
Шрифт:
– Что бы вы ни задумали, какое бы решение вы ни приняли, вы сначала обсудите это со мной. Мы с вами очень рискуем, я не хочу, чтобы риск был напрасен.
Я всегда подозревала, что разговаривать с такими интонациями, чтобы успокоить и убедить одновременно, умеют не только Старшие Лисси. Правда, после разговора с ними по телу не маршировали мурашки и не хотелось… но я опять отвлеклась. Завуалированный приказ был вполне логичен – никто не снимал с Сая ответственности за девушек, подчиненных и нашу колонну в целом. Я не знала, почему командир решил помочь мне, но он заслуживал как минимум простой лояльности в
– Обещаю, командир. – Чтобы поймать его цепкий, внимательный взгляд, пришлось запрокинуть голову.
– Благодарю. – Короткий сухой кивок, и Сай отодвинулся, пропуская меня к двери в комнату. – Доброй ночи, Соня. Вам стоит лечь спать, завтра мы выезжаем рано.
– Доброй ночи, – эхом отозвалась я, прижимая пакет с вещами к груди и чувствуя непонятное щемящее сожаление, глядя, как командир уходит по коридору.
Утром меня решительно разбудила Мия:
– Соня, вставай! Да вставай же! Все пропустишь!
Вставать не хотелось, проснувшись ночью, я разрыдалась от накопившегося напряжения, стараясь не всхлипывать, чтобы не разбудить соседок. Заснуть снова я смогла, только когда обессилела, и теперь в глаза словно песок насыпали, а голова была тяжелой. Но Мия была непреклонной и, дождавшись, когда я покорно натяну штаны, за руку потащила меня к окну.
– Смотри!
Я мученически вздохнула, но покорно уставилась в окно, старательно давя зевок.
– Физуха, – констатировала я, наблюдая, как полураздетые воины дружно машут конечностями под руководством Терренса, – ты меня за этим разбудила?
– Соня, ты меня удивляешь! – всплеснула руками Мия. – Тебе разве не интересно?
– Неа, а что тут может быть интересного? – искренне удивилась я. – Зарядка как зарядка, сейчас начнут либо приемы отрабатывать, либо во что-нибудь командное играть – «царь горы» там или «куча мала». Ну по крайней мере, наши всегда так делали, – закончила я фразу сквозь прорвавшийся зевок.
– Ну… они же… не одеты? – буквально выдавила из себя Мия.
Я вернулась к окну, от которого успела отойти, и еще раз внимательно оглядела ровный строй воинов внизу.
– Почему ты так решила? Вроде все в штанах…
И только увидев округляющиеся глаза Мии, поняла, что ляпнула что-то не то, но боль в висках не давала думать.
– За мной два года двоюродный брат присматривал, пока на заработки не устроился, – улыбка вышла кривоватой, – он, бывало, и не в таком виде по дому бегал.
Кажется, объяснение Мию удовлетворило.
Я добралась до своей кровати и упала поверх одеяла, не в силах раздеться.
– Не пойду на завтрак! – буркнула я, уплывая в сон.
Следующая побудка не была милосердней – головная боль, ощущение песка в глазах, противная слабость, казалось, только усилились. Я попыталась отделаться от Мии, заявив, что на завтрак я не пойду, но выяснилось, что завтрак я благополучно проспала, а сейчас все должны выйти во двор и грузиться в автобусы. Мия, продолжавшая быть доброй феей, принесла мне с завтрака бутылочку сока с булочкой и помогла собрать вещи в принесенный вчера Сайгоном пакет. Сок я заставила себя выпить, а булочку, аккуратно завернутую в салфетки, сунула в пакет сверху – мысль о том, чтобы что-нибудь съесть, была мучительной. Перед выходом я поплескала в лицо ледяной воды, но это почти не
Погрузка в автобусы прошла тоже как в тумане – суета воинов, отрывистые команды, отдаваемые смутно знакомым голосом, двор словно плавится в жарком полуденном мареве, плывет и становится нечетким, автобус, я прошу незнакомого молодого парнишку разложить мне кресло в «ночной вариант», мы о чем-то говорим с Мией, и наконец-то можно закрыть глаза.
А потом мне приснился сон. Нет, не так. А потом мне приснился Сон! Светлый песок снова проваливался под моими ногами, я тонула в этом песке все глубже, тело обдавало жаром и не было никакой возможности выбраться на поверхность. А мимо с ужасным ритмичным металлическим лязгом ползло доисторическое чудище со странным именем «паровоз», что возит нынче туристов в исторический музейный город эпохи «до расселения». Как я ни сжималась, прекрасно зная, что будет дальше, но резкий пронзительный гудок все равно заставил меня закричать и проснуться в холодном поту. К счастью, кричала я только во сне, иначе всполошила бы весь автобус.
Студентов Летной школы прививали от всех распространенных межпланетных вирусов, однако у каждой планеты всегда был свой набор дополнительных вакцин от местных «подарков». Увы, я не готовилась к визиту на Кериму, поэтому, скорее всего, сейчас моя иммунная система лицом к лицу знакомилась с местным вирусом, и чем кончится это противостояние, было известно только керимской Праматери. Однако высокая температура, о которой и свидетельствовал мой традиционный «болезненный» сон и сопутствующее ему самочувствие, давала надежду, что я выясню это в течение ближайших суток. Это был безусловный плюс. Не менее безусловным минусом было то, что у меня не оказалось с собой никаких таблеток, а об уровне местной медицины я не имела никакого представления.
Я попыталась позвать Мию, но удалось только тихо застонать. Впрочем, моей волшебной фее хватило и этого, она отложила книгу (до конца которой осталась лишь пара страниц), повернулась ко мне и, вглядевшись мне в лицо, нахмурилась:
– Соня? Ты плохо выглядишь, ты как?
И, не дождавшись внятного ответа, схватила меня за руку, охнула, дотянулась прохладной ладонью до лба. А дальше я снова провалилась в полубред-полусон.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я снова пришла в себя – судя по обстановке, я была не в автобусе. Но даже обмануться надеждой, что этот низкий нависающий потолок означает, что я в челноке, мне так и не дали. Надо мной склонился очередной черноволосый воин.
– Привет, – выдавила из себя я с огромным трудом.
– Соня? Пришли в себя? Отлично! Я доктор Джеремайя. Похоже, что вы подхватили пустынную лихорадку, но мы ее сейчас победим, и к утру будете как новенькая, как вы прекрасно знаете – тяжело только первый раз, потом вырабатывается иммунитет.
Блестящий инъекционный пистолет завис над плечом, я почувствовала резкий укол сквозь ткань камиза и блаженно закрыла глаза: «Сейчас меня отпустит, сейчас мне станет легче». Действительно, препарат стал действовать сразу, и я поняла, что головная боль потихоньку отпускает. Наверное, поэтому мне удалось разобрать хоть что-то из разговора, который шел снаружи.