Троянская война
Шрифт:
– Не кипятись, следуй за мной и не задавай вопросов. Сейчас попытаемся все уладить
Взяв Париса за руку, он быстро повел его к центральной площади, где высился храм и стоял царский дворец. Беспрепятственно миновав охрану, воин поднялся по ступеням дворца и вошел в здание. Пораженный представшей взгляду роскошью, Парис остановился и изумленно рассматривал убранство, но воин нетерпеливо дернул его за руку и практически потащил вглубь здания. Миновав несколько коридоров, он вошел в огромный, полный людей зал и приказал Парису ждать у стены. Сам же отправился прямиком в центр зала, где богато одетый старик что-то рассказывал окружавшим его вельможам. Увидев подошедшего, старик приветливо развел руки и обнял воина. Они о чем-то поговорили, поглядывая на Париса, и вскоре взмахом руки старец подозвал пастуха.
– Мой друг Анхиз описал твою силу и ловкость. Он считает, что тебе следует принять участие в играх, и поэтому я разрешаю тебе, хоть это и против правил.
– Благодарю тебя, господин. Я буду стараться оправдать доверие, - с поклоном ответил Парис.
Довольный Анхиз тут же увлек пастуха за собой:
– Пошли, скоро начнется тризна, а тебе надо подготовиться.
– Кто был тот вельможа?
– Ты не узнал? Впрочем, откуда тебе знать, ты же не из города. С тобой говорил сам Приам, владыка крепкостенной Трои.
В это время к Приаму приблизился широкоплечий воин, возвышающийся на полголовы над всеми в зале.
– Не всем понравится твое решение, отец, - обратился он к царю.
– Гектор, наши юноши слишком вознеслись, считая себя солью мира. Если этот пастух так хорош, как думает Анхиз, он немного собьет с них спесь, заставит более критично смотреть на свою роль в этом мире. Так что пусть поучаствует. Беды от этого не случиться. Пошли, нам пора начинать. Почтим память твоего брата, чтобы его тень радовалась в серых туманах Аида.
– Ты жалеешь о его смерти?
– Да, я не должен был поддаваться страху перед предсказанием. Тем более что оно было столь туманным.
– Сделанного не исправить, так что не терзай свою душу. Посмотри лучше, какими выросли остальные твои сыновья. Окрестные владыки завидуют, видя их.
– Да, вы моя опора и отрада, и каждый из вас мне дорог. Оттого-то я и печалюсь, что нет с вами того, неназванного. Скажи лучше, почему ты не участвуешь в состязании?
– Меня считают сильнейшим в Трое, так что не хочу рисковать и утратить этот статус из-за поражения, - отшутился Гектор.
– А если серьезно?
– Не хочу вставать на пути у брата. Для Деифоба это первые взрослые игры, так что пусть они будут его триумфом.
Беседуя так, владыки Трои подошли к дворцовым воротам.
Сразу же их окружила блистающая золотом почетная стража, сзади выстроились царедворцы и полководцы, а рабы флейтисты заняли место во главе маленькой колонны. Убедившись, что все в порядке, начальник стражи дал знак, и ворота распахнулись. Под приветственные крики Приам со своей свитой вышел к народу и не спеша отправился к храму. Сегодня, чтобы пришедшие на состязание всё увидели, алтарь был вынесен на ступени храма, и именно там Приам принес богам положенные жертвы. Помогавшие царю жрецы в один голос заявили, что жертва принята и олимпийцы довольны царем и его городом.
После этого начались состязания. Почти все участники являлись выходцами из знатных родов Трои и были хорошо известны зрителям. Естественно, у каждого были родные, друзья и слуги, которые активно поддерживали своих атлетов.
Исключение составляли только Парис и несколько царевичей из соседних государств, которых троянцы не знали и первоначально даже не замечали. Постепенно из соревнований выбывали участники и определялись фавориты, одним из которых неожиданно для горожан оказался Парис, победивший в кулачном бою и пятибории.
В конце концов, именно пастух и царский сын Деифоб оказались лучшими из всех участников. Оба набрали одинаковое количество побед в разных состязаниях, и поэтому было решено устроить последнее испытание, которое и определило бы лучшего. Юноши должны были состязаться в беге. Тот, кто первым одолеет расстояние от храма до городских ворот и обратно, и станет победителем.
По сигналу судьи кинулись они вперед и почти всю дистанцию бежали рядом, но почти у финала вырвался вперед Парис и на два шага опередил Деифоба.
Поднял судья руку пастуха, объявляя его чемпионом, и разделились жители Трои. Одни криками приветствовали победителя, другие же угрюмо молчали, злясь на выскочку, посмевшего победить лучших юношей города.
Проигравшие собрались вокруг Деифоба и что-то с жаром ему доказывали.
Наконец, когда Париса подвели к царю для награждения, царевич вышел вперед и громко заявил:
– Этот юноша хоть и победил, но недостоин награды. Он раб, и если бы мы знали заранее об этом, то отказались бы участвовать в соревнованиях. Сейчас же я не позволю ему взять венок победителя.
С этими словами Деифоб преградил путь Парису, а кто-то из свиты подал царевичу меч.
Все замерли, не зная что делать дальше. Пастух, сдерживаясь чтобы не вспылить, ответил:
– Научись проигрывать достойно, все видели, что я лучший!
– Рабы рождены, чтобы общаться только с себе подобными, и никогда они не должны равняться со свободными. Ты же, придя на соревнования, дерзнул занять место, на которое не имеешь право претендовать. Знай свое место! Уходи сам из города и радуйся, что тебя не выгнали отсюда плетьми.
– Я честно победил и заслужил награду. Отойди и дай мне ее забрать.
В ответ Деифоб выхватил меч из ножен и кинулся на пастуха. Тот сумел увернуться от одного удара, но уже второй раз лезвие чиркнуло по его груди, оставив там глубокую царапину.
Парису хватило ума понять, что как бы ни был он ловок, без оружия и в кольце друзей Деифоба он долго не продержится. Убежать не даст плотная толпа, окружившая место боя, а броситься на царевича и попытаться убить его голыми руками, значит гарантировано сложить голову. Даже если и удастся победить, то ведь понятно, что царь сделает с убийцей сына.