Троянский катафалк

Пратер Ричард Скотт

За Эмерсона или Хэмбла?

За уверенность в своих силах или за дуерфизм?

Я решил, что вопрос сводится к этому. За последние два дня мне стало ясно, что основная философия дуерфизма — это то, что человек не виновен в своих неудачах и ошибках, отвечает за них кто-то другой. Преступники вовсе не мерзавцы, а всего лишь больные люди, надо покопаться в их прошлом, непременно что-то отыщется. Нужно относиться терпимо решительно ко всему, включая зло.

Хэмбл называл это «делать добро для народа», отбирая принадлежащее другим людям. Он болтал о благосостоянии, хотя по сути все сводилось к тому, чтобы воровать у тех, кто не разделял его взглядов. Он без конца призывал к состраданию, жалости, к человеколюбию в отношении тех типов, которые этого не заслуживали. У него голова была забита бредовыми идеями, о которых он умел захватывающе говорить, но, разумеется, сам не относился к ним серьезно.

И такой человек баллотировался на пост Президента Соединенных Штатов.

Весьма возможно, он будет избран.

Хэмбл или Эмерсон? Завтра мы будем знать.

В полдень я снова включил телевизор. В скором времени я намеревался покинуть свое убежище, понимая, что меня все равно разыщут, либо полиция, либо какой-нибудь бандит. В кольте у меня было шесть патронов, так что, если дело дойдет до этого, я смогу проделать шесть дыр. Стрелять в копов я, разумеется, не стану. Им я сдамся без сопротивления. Копов я люблю, только сейчас мне не хотелось бы их видеть поблизости. Телевизор я включил потому, что замучился какими-то неясными подозрениями, как будто решение всех проблем находилось рядом, нужно было только немного напрячься, поднатужиться, сообразить… Телевизор заработал. Сейчас будут повторно передаваться последние речи сначала Хэмбла, потом Эмерсона. Слушать Хэмбла мне совершенно не хотелось, но таким образом я хоть немного отвлекусь.

Хэмбл начал свою речь традиционно:

— Мои дорогие друзья…

Я слушал его вполуха, шагая по комнатушке и думая о разной сытной еде.

Время от времени я улавливал отдельные фразы. Все то же самое: «Ваше правительство сделает для вас то-то и то-то». Хэмбл в состоянии очень многого добиться. Повышение пенсий, ассигнований на образование, на здравоохранение… и так далее и тому подобное. За счет чего и каким образом — об этом не говорилось. Сейчас главное привлечь на свою сторону как можно больше избирателей, а потом… Да мало ли предвыборных обещаний забывалось?

Наверное вы уже поняли, что я собирался голосовать за Эмерсона.

Я не был согласен с тем, что говорил Хэмбл, но мне нравилось, как он это делает. Его теплый, бархатистый голос струился, как музыка, как дивная песня, колыбельная песня, которой он убаюкивал своих сограждан. Он убеждал, почти гипнотизировал. Я уже и до того думал, что Хорейн Хэмбл был для политики тем же, что и Джонни Трои для шоу-бизнеса. Самая блестящая личность, полная магнетизма, наделенная волшебным голосом. Хэмбл страдал полным отсутствием здравого смысла. На мой взгляд, он не был знаком с логикой даже отдаленно, но зато он умел «заговаривать» слушателей куда успешнее любого умного человека, вроде Эмерсона. Тот выступал очень умно, очень конкретно, но без всякого блеска.

В данный момент Хэмбл говорил:

— Это будет новая эпоха, мои дорогие друзья, блистательная эпоха, эпоха без недугов и нужды, когда будет осуществляться любое желание каждого человека. Голосуя за меня, вы голосуете за безопасность, за свое собственное благополучие и за благополучие ваших любимых и ваших малышей.

Внезапно я насторожился. Все эти фразы я уже слышал, когда разговаривал с Юлиссом Себастьяном при нашей первой встрече. А вот эту фразу: «Это правда, простая правда» Хэмбл произнес, прошепелявив букву «с», как это делал Себастьян или же Мордехай Витерс.

Я замер, напрягся.

Неожиданно до меня дошло. Я разобрался решительно во всем. И все это действительно было в моем вещем сне. Себастьян был там и судьей, и жюри, несмотря на то, что бандиты сидели на соответствующих местах и делали вид, что они высказывают собственное мнение.

Я не видел во сне Джонни Троя.

Но зато там имелся «судебный репортер» Гарри Бэрон, выдающий фарс за настоящий суд.

А когда я стал протестовать, доказывая свою невиновность, у меня изо рта зазвучал голос Себастьяна. Можно было бы привести еще много других моментов, но все сводилось к одному такому простому решению: когда Джонни Трои, самый популярный, самый любимый эстрадный певец Америки восхищал мир своими песнями, Фрэнсис Бойл стоял, слушал и улыбался.

Но в действительности-то пел Чарли Вайт.

Глава 16

Эта мысль потрясла меня, ошарашила, но не удивила. Я был уверен в своей правоте. Я еще не собрал всех доказательств, но знал, что сумею это сделать. Впрочем, сперва я даже не подумал о доказательствах. Первая мысль была: «А почему нет? Разве не такова официальная философия страны? Если ты не можешь заработать, укради». Конечно, так прямолинейно это не преподносилось, но от Вашингтона (федеральный округ Колумбия) вплоть до этого дешевенького телевизора, все действовало по единому правилу. Не согласны?

Сотни телезвезд упорно убеждали свою аудиторию есть конфеты «Ямнис», которые они едят, или курить сигареты «Филтер», которые они курят, или «я не была бы такой без бюстгальтеров „Синхлин“». И все это было враньем: и конфеты она ела другие, и сигареты предпочитала не эти, а бюстгальтеры, наверняка, покупала французские. «Синхлин» — не для звезд. Существовали книги, написанные призраками, и речи, сочиненные ими же, соблазнительные рисунки на обложках книг, не имеющие ничего общего с их содержанием, тысячи фальшивых реклам, союзов и клубов, сулящих златые горы доверчивым простакам. Существовали типы, вроде Рональда Дэнгера, «скульптуры» автомобильной оси и туалетной раковины, бездарные художники, безголосые певцы, имя и славу которым искусственно создавали соответствующие критики, а в конечном счете — дуерфы. И это только на поверхности. Если же копнуть поглубже, там было всякого обмана и надувательства невпроворот.

И вот теперь Джонни Трои.

Губная синхронизация была придумана давно. Мы прошли долгий путь с того дня, когда кинозвезда сама пела или говорила, одновременно танцуя. Следующим шагом было озвучивать свои роли, чтобы облегчить задачу. Потом вместо звезды говорил и пел кто-то другой. Затем уже вообще одни артисты играли, другие говорили, третьи пели. А теперь при наличии современной звукозаписывающей аппаратуры с магнитной лентой можно делать практически все: разрезать ее, сращивать, что-то из нее вырезать или добавлять, даже самые маленькие кусочки на одну нотку. Эксперт может из отдельных слов смонтировать целую речь. Именно так действует большинство общепринятых поп-певцов, о которых я уже упоминал. Им искусно «подправляют» голос, изменяют тембр и так далее. В 50 — 60-е годы научились так ловко фабриковать песни из наиболее удачных кусочков сотен лент, что даже самые безголосые артисты выходят на эстраду.

Возьмите настоящего певца, человека с великолепным голосом Чарли Вайта. Он записал свою первую пластинку под именем Джонни Троя, потому что «Джонни Трои» звучит лучше, чем Чарли Вайт, ну и, конечно же, много лучше, чем Фрэнсис Бойл. Хватайте его! Записывайте. Боже, какой голос! Подождите, пока мы обработаем ленту, а потом… Но у него такое невзрачное лицо. Где секс, черт побери? Где шарм, элегантность, уверенность в себе? Да и росточком он не вышел, всего пять футов шесть дюймов. Можете ли вы поверить, что он очарует избалованных американских женщин? Певец должен их взволновать, подогреть их гормоны. А этот?