Тройка мечей
Шрифт:
«Урук опасен! С ним надо покончить!»
Чей-то вкрадчивый голос, совершенно мне не знакомый, проник в моё сознание:
«Впусти меня, друг».
Вспышка острой боли, и вновь:
«Мы друзья, мы сможем покончить с ним вместе!..»
Топор Урука снова поднялся над черепом, а я никак не мог помешать ему, даже имея Ледяное Жало.
«Ударь снизу! — советовал мне вкрадчивый голос. — Когда он поднимет руки, ударь ниже подмышки, там сердце…»
«Йонан!»
Я схватился за голову. Вкрадчивый голос причинял мне мучительнейшую боль. Меч тяжело оттягивал руку, кончик его целился на основание постамента.
«Йонан!» —
«Ударь снизу!» — по-прежнему настаивал вкрадчивый голос.
Я поднял меч обеими руками над головой и обрушил его сверху вниз. Опускался он только под действием собственного веса, потому что сил у меня почти не оставалось. Ледяное Жало ударило прямо по своду черепа.
Боль вспыхнула у меня в мозгу с такой силой, что я отшвырнул меч, сжал голову обеими ладонями и мучительно застонал.
Я не видел, как Урук снова поднял топор, но услышал треск, одно из лезвий вонзилось в череп, разбивая его вдребезги, как будто это действительно был старый, трухлявый, костяной череп. Я сходил с ума от боли и грохота в ушах. Пытаясь избавиться от мучений, я рухнул лицом вниз на каменный пол, а свет, от которого болели глаза, вихрился вокруг, пеленая серо-зелёной мантией…
Не знаю, как долго находился я под воздействием воли Тарги. Но частичка Йонана, которая сохранилась во мне и пряталась всё последнее время в самых потаённых глубинах, теперь заявила о себе. Я попробовал шевельнуть рукой — главным образом для того, чтобы убедиться, смогу ли я это сделать. Удалось. Эдак, чего доброго, я и подняться смогу без посторонней помощи…
Вокруг меня царил серый полумрак, без малейшего оттенка зеленоватого цвета, и от явственного ощущения угрозы осталась лишь слабая тень.
Неподалёку от меня на каменном полу лежал Урук. А позади него, там, где распростёрлось оставленное тело Тарги…
Разве эта горстка праха и кучка костей могли когда-нибудь быть человеком или чем-нибудь подобным ему? От кристаллического черепа, который царил в этой пещере, стремясь подчинить себе всех и вся, не осталось даже осколков. Но вместо него на постаменте лежало что-то другое… Там лежала рукоять меча, кристалл без клинка, такой же тусклый и серый, как и сам свет здесь.
Я подполз к Уруку. Его топор не претерпел никаких изменений и в целости и сохранности лежал у него под рукой. Сбоку на горле, там, где проходила сонная артерия, я уловил слабое биение пульса. Он был жив. Отстегнув от пояса бутыль с водой, я приподнял его голову, положил себе на плечо и смочил губы друга. Он шевельнулся. Я влил ему в рот несколько капель. Он глотнул, закашлялся, глаза открылись.
Несколько мгновений он глядел на меня, не узнавая, потом неуверенно спросил:
— Толар?
Я покачал головой. Отставив в сторону бутыль с водой, я дотянулся до рукояти меча и поднёс её к лицу, чтобы он мог видеть.
— Я — Йонан, потому что даже ты вызывал меня так.
Его губы изогнулись в слабой усмешке.
— Ты вернулся, чтобы спасти нас. Даже Тарги, каким бы великим колдуном он ни был, не смог подчинить себе того, кто ещё не родился… Итак, Ледяное Жало покинуло тебя. Интересно знать, к добру или к беде?
— Надеюсь, что к добру. Как бы там ни было, но я сражался им в древней битве, где надо было победить или умереть. И теперь будущее будет таким, каким я его сделал!
Мне захотелось узнать, находимся ли мы ещё в прошлом.
Урук проследил мой взгляд и догадался, о чём я думаю.
— Да, Йонан, ты в своём времени, и теперь тебя можно называть Йонан-Который-Больше-Чем-Йонан. Тарги больше не существует, мы оказали добрую услугу Эскору. Выбравшись на поверхность, мы сможем убедиться в этом…
Я положил рукоять Ледяного Жала на постамент, где раньше находился череп. Рукоять была мертва. Я чувствовал, что она никогда больше не замерцает в руке воина. Но, может быть, ей теперь нужна другая рука?.. Впрочем, вряд ли её кто-нибудь здесь найдёт, кроме меня самого. А Тарги действительно больше не существует. Он приложил все усилия, чтобы использовать меня против Урука, но ему это не удалось. Мы уничтожили его навечно!
Ну, а что же Толар? Частица его осталась во мне, как рудимент памяти, и ему уже никогда не исчезнуть из меня полностью. Отныне я всегда стану ощущать его присутствие, и он будет помогать Йонану, шлифуя и оттачивая лучшее в нём, как заботливый воин точит и полирует свой клинок. Что было, то было, этого не сбросить со счётов и не стереть в памяти.
Да, прошлое и в самом деле выбросило нас в настоящее, как морской прибой рано или поздно выносит на берег всё, что отторгает пучина. А раз так, значит, меня ожидает новая жизнь, в которой будут другие мечи и другие битвы. И к этой жизни я должен приспосабливаться осторожно и осмысленно.
«Время было, время есть и время будет», — произнёс Урук, но на этот раз не словами, а мозговым касанием. Во мне вспыхнула опьяняющая радость. Спасибо, Толар, ибо я теперь всегда буду ощущать твоё присутствие и поддержку! Я поднялся на ноги и протянул руку своему товарищу, чтобы помочь и ему.
«Время будет!» — пело у меня в душе, и слова эти будили нетерпеливую радость. Ледяное Жало больше не держало меня. Меня ждал Эскор.
Часть третья
МЕЧ ТЕНИ
Глава 1
Стояла глубокая ночь, но я не спала и вслушивалась в темноту. Мне чудились чьи-то крадущиеся шаги. Я крепко сжала ладони, стараясь дышать медленно и глубоко, призывая не только всё своё мужество, но и ту загадочную частичку, которую ощущала в себе с детства, инстинктивно чувствуя, что частичка эта могла бы изменить в моей жизни многое, научись я ею пользоваться. А пока что я располагала только недоразвитым инстинктом, которого явно было недостаточно, чтобы чего-то достичь…
Я взглянула на свои сплетённые руки. Они были перепачканы липкой глиной… Нет, я не собиралась думать об этом. Воспоминание спрятано достаточно глубоко, пусть там и живёт. А выпусти его — и оно, чего доброго, потянет за собой другие воспоминания, откроет Врата, как у Великих в древности, и проложит дорогу тому, кто подкрадывается сейчас во мраке ночи.
Движение, которое я уловила, происходило теперь совсем близко. Любая другая на моём месте приняла бы меры предосторожности, чтобы оградить себя от наваждения Тьмы. Любая, но не я. Во мне с младых ногтей таилось что-то ущербное, что мешало мне поступать, как все нормальные люди. Вот и сейчас, вместо того, чтобы позвать на помощь, я лежала и вслушивалась, всматривалась в темноту, замирая от страха перед неизвестным и остро желая его…