Тройка мечей
Шрифт:
Я думал о фасах, которых видел во время сражения, когда их наступление было отражено потоками воды. Ростом они ниже людей, их приземистые тела покрыты жёсткой корнеподобной растительностью. У людей они вызывают отвращение, подобно легендарным демонам. Как если бы они были не рождены, но сделаны. И жутко представить себе, что именно они утащили Криту!
В тот момент я совсем забыл, что являюсь вассалом своего господина, что я воин и подчиняюсь приказу. Не раздумывая, я протянул руку к небрежно слепленной кукле, которую всё ещё держала Леди Дагона.
— Йонан! — Леди Крисвита уставилась на меня, будто
Но я уже больше не был тем Йонаном, которого она вырастила, слабаком, обязанным всей своей жизнью её заботам. Едва мои пальцы коснулись сырой холодной глины, я почувствовал, что где-то глубоко внутри меня, как тогда во сне, что-то шевельнулось. Во мне находился ещё кто-то, сильный и свободолюбивый, не то, что слабак Йонан, и теперь обе эти половинки слились воедино, сделав меня сильным и смелым. Я даже не ответил Леди Крисвите, ибо не мог снова раздвоиться.
— Где именно вы потеряли её след на вершине? — обратился я к Леди Зелёного Безмолвия.
Я говорил с ней, как равный с равным. Она взглянула на меня, и глаза её расширились, мгновение она колебалась, а леди Крисвита успела тем временем промолвить:
— Йонан, ты же не можешь… Я обернулся, забыв приличия.
— Это моё дело! Либо я верну Криту, либо умру.
На этот раз удивление превзошло гнев и страх, только что владевшие ею.
— Но ты…
Я сделал ей знак помолчать и вновь обратился к Леди Дагоне.
— Где? — повторил я резко.
Её глаза изучали моё лицо, как мне показалось, слишком уж долго. Затем она сказала:
— Ни один человек не может без риска для жизни пробраться через норы фасов. Это их земля, и она помогает им.
— Разве? Я не верю этому, Леди.
Моя левая рука легла на грудь, закрытую кольчугой, и я будто наяву ощутил, как рукоять древнего меча шевельнулась у меня на теле. Дагона закусила нижнюю губу. Её правая рука поднялась и начертила в воздухе какой-то символ. Там, где она провела рукой, сначала возникло слабое свечение, а потом медленно растаяло. После этого Дагона кивнула.
— Рискуй, воин. Но помни, что даже мы не осмеливаемся вторгаться в норы фасов без высшей защиты, какой сейчас не располагаем. Может быть, фасы похитили Криту для того, чтобы присвоить себе её расцветающий талант, а может, и для того, чтобы ослабить наши воинские силы, необходимые для защиты Долины.
— С уходом одного человека ваша защита ослабнет ненамного, Леди. С вашего позволения или без него — но я это сделаю!
— Что ж, ты сам определил свой путь, — заметила она серьёзно, — но вот о чём я хочу предупредить тебя. Не исключено, что фасы похитили Криту не по своим побуждениям, а по желанию кого-то из Тёмных. Человек немного может противопоставить Тьме. Учти это!
— Учту, — сказал я. — Но кто знает, укладываясь спать, что принесёт ему восходящее солнце?
Слова эти принадлежали не мне, их произнёс кто-то другой во мне, тот, кто внезапно пробудился и потрогал рукоять меча.
Внезапное шипение заставило вздрогнуть нас обоих. Слева от меня поднялся Тсали. Его яркие глаза на мгновение встретились с моими, после чего он перевёл взгляд на Леди Дагону. Я знал, что между ними сейчас происходит разговор, которого мне не дано услышать. Захотев было смять омерзительную
— С тобой пойдёт Тсали, — объявила Леди Дагона.
Настала моя очередь удивляться. Народ Ящериц любит солнечный свет и ненавидит сырую темноту подземных нор, тогда как у фасов всё обстоит наоборот.
— Он сумеет помочь тебе, как ни один человек, — продолжала Дагона. — И он добровольно вызвался пойти с тобой.
Я ещё не решил, принять это предложение или отказаться. Какую пользу может принести мне Ящерица в скрытых от дневного света обиталищах фасов? Однако та половина во мне, которая была Йонаном, более нерешительная, воспрянула от этого предложения. К тому же только Тсали знал тайну рукоятки меча. И разве дело в том, что его кожа чешуйчатая, а моя — гладкая, что он может передавать свои мысли, а я — нет? Я почувствовал, что Тсали прав, и я должен взять его с собой.
Я надел ранец с провизией, взял две фляги с водой, а из оружия — только меч. Арбалет я решил оставить, их и так недоставало для защиты Долины.
Леди Дагона принесла мне мешочек со снадобьями для врачевания ран, и я прикрепил его к поясу. Леди Крисвита напутствовала меня, поскольку Лорд Хорван находился в дозоре. Я уже собрался идти и тут снова услышал голос Леди Крисвиты:
— Она уже помолвлена, Йонан.
Моя приёмная мать говорила торопливо, будто ей было трудно и она стремилась побыстрее высказать то, что её тяготит.
— Знаю, — коротко сказал я.
— Если бы Имхар был здесь…
— Он поступил бы точно так же. Но его нет, а я — здесь. И тогда она сделала то, чего не делала с тех пор, как я перестал быть хилым болезненным ребёнком, — взяла в ладони мои щёки. Сквозь тонкую кольчугу, свободно свисавшую со шлема, я чувствовал тепло её рук.
— Йонан-Йонан, — повторяла она, — на что ты идёшь? Прости мою слепоту. Мы с Критой одной крови, но в ней есть что-то, чуждое моему духу. В ней живо то, что умерло в других, то, что принадлежало девам Эсткарпа. Другой бы этого не понял, а ты — поймёшь. И всё-таки она из моего рода и…
— И помолвлена с Имхаром, — продолжил я мрачно. — Миледи, я полукровка, но чести своей расы не утратил. Крита вернётся, или я умру. Но клянусь, что если она вернётся, я и тогда не стану домогаться её.
В глазах Леди Крисвиты блеснули слёзы, а она не из тех, у кого глаза на мокром месте. Тихо и грустно она вновь произнесла:
— Йонан-Йонан…
В имя моё она вложила всё своё одобрение и всю тревогу.
Глава 5
Глиняную куклу я взял с собой, завернув в пояс и крепко привязав двойной мёртвой петлёй. Как бы там ни было, даже если эта поделка вылеплена силами зла, в чём я не сомневался, она каким-то образом связана с похищением Криты и, возможно, укажет место, где её искать.