Тройная месть
Шрифт:
Медик предложил прогуляться, послушать, что болтают сошки помельче и покрупнее. Мне действительно было пора утрясти съеденное, иначе набора лишних килограммов было не избежать.
Мы подошли к бассейну, там наиболее раскрепощенные дамы демонстрировали свои совершенные и не совсем совершенные тела. Мне даже показалось, что купальник здесь просто дурной тон. Мужичье балдело от прелестей молоденьких конфеток, тут и там слышался кокетливый смех зажимаемых и ощупываемых во всех местах красоток.
Разглядывая местный контингент, я едва не пропустила немую сцену: к Медику тихо подошел
— Дорогая, я ненадолго. Надеюсь, ты не заскучаешь. — Интонационная игра была так тонка, что сразу не было понятно, то ли это издевка, то ли просто милая шутка.
— Не беспокойся, дорогой, — отрезала я как можно жестче, но так, чтобы это дошло только до его ушей.
И вот я в полном одиночестве прошествовала мимо бассейна к садику, туда, где у тускло освещенной беседки собралась небольшая компания.
Пара ребят за спиной щелкнули языками и отпустили в мой адрес непристойные комплименты. Кто-то третий цыкнул на них:
— Молчать, придурки. Это телка Медика, он вам быстро отобьет охоту зариться на его добро.
Мне стало так смешно, что я вынуждена была закашляться, иначе подавить приступ хохота просто не удалось. Я приблизилась к беседке на максимально близкое расстояние, а потом, прислонившись к стволу яблони, повернулась к сидевшим там спиной, создавая видимость полного безразличия к происходящему внутри беседки.
После первых же фраз стало ясно — здесь собралась крутоватая компания. Их лиц почти не было видно, но здесь явно была не мелочевка, а рыбка покрупнее.
— Ну и что ты думаешь об этом? — сдавленно прохрипел бас.
— Думаю, не время и не место, — ответил густой баритон.
— Да ладно тебе — здесь все свои, нас никто не слышит. Кого ты испугался-то, куклехи той, что ли?
— Докопался… — выругался баритон. — Последний раз тебе повторяю: все будет по-старому. Не вздумай рыпнуться. Мой совет: очисть свою долбаную башку от этих хреновых мыслей, иначе лишишься ее. Бывай.
Трое встали и ушли.
Бас вволю отборно поматерился, но на всякий случай зашуганно покрутил головой, заметил меня и довольно прыснул.
— Эй, кукла, подь сюда! — прогремел его приказ.
Я не сдвинулась с места.
— Глухая? Кому сказал!
Я, конечно же, не шелохнулась.
— Чертова шлюха, — процедил он сквозь зубы, тяжело вставая со скамейки.
«Грозный мужик», — заключила я. Тем временем, переваливаясь как утка, он ковылял ко мне. От него за версту разило спиртным и чем-то еще очень знакомым… Он остановился вплотную ко мне, положил руки на дерево так, чтобы отрезать путь к отступлению с обеих сторон, и, тесня меня к дереву, злобно рявкнул:
— Ну, что выпендриваешься, девка!
— Это ты мне, старый козел? — мило прошелестела я, быстро выскользнув из объятий и освободив таким образом пространство между деревом и громилой. Затем схватила его двумя руками за затылок и резко ткнула лбом о толстый
Глухой стук не привлек внимания, зато наглец в отключке сполз на мягкую землю. Вряд ли наутро он смог припомнить, что с ним произошло, хотя его бестолковая «тыква», наверное, жестоко болела.
К этому моменту как раз и подоспел Медик. Увидев мужика, лежащего в обнимку с яблоней, он удовлетворенно хмыкнул. Потом, нагнувшись и заглянув ему в лицо, недоверчиво улыбнулся:
— Твоя работа?.. Ну и опасная ты штучка, такого здорового борова завалила…
Вынув из кармана переговорное устройство, Медик кратко скомандовал:
— У беседки Гнус в отключке, снова перебрал. Займитесь.
Оставшуюся часть вечера Медик не покидал меня ни на секунду, мотивируя это тем, что такая, как я, всех деловых партнеров перекалечит или распугает, с кем тогда работать? Он-то, мол, лишь на минутку отлучился, а один из самых напористых и крепких уже в глубоком нокауте, и еще неизвестно: все ли будет в порядке с головкой у «товарища», когда он придет в себя… Его постоянное присутствие мешало мне работать — подобное поведение укрепило мои подозрения относительно его персоны: «Этот типчик боится, как бы я не накопала чего лишнего».
Мы много кушали, много пили, много слушали, в основном это был пьяный треп, второсортные анекдоты и старые, как мир, байки. Еще лишь пару раз видела я Белозерцева, то есть Николая Степановича, — было что-то необычное в его облике: может быть, какая-то неуместная озабоченность, угрюмость в сочетании с неестественной плавностью, замедленностью движений… Деловой мужичонка с трясущимися руками и украинской фамилией Клименко вообще больше не показывался. Другие приглашенные меня не интересовали: это были либо мелкие сошки, либо деловые партнеры, которые, как считал Медик, были чисты.
Итак, я взяла на заметку двоих. Медик подтвердил, что именно эти люди занимают самые высокие посты в их структуре. Мой сопроводитель воздержался от каких-либо комментариев в их адрес, сообщив лишь имена и фамилии, с его стороны это, пожалуй, было разумно.
Домой Медик привез меня уже под утро. Прощаясь, сказал:
— Двое суток на раздумья, Таня. Потом хотелось бы обменяться мнениями. Больше, к сожалению, дать не могу, сроки сжаты не по моей прихоти, сама все видела…
Глава 4
Отоспавшись и выпив чашку крепкого кофе, я устроилась в своем любимом кресле перед журнальным столиком, заранее вооружившись незаменимыми в подобной ситуации магическими кубиками. Нехорошее предчувствие заставляло меня бездействовать, в принципе даже серьезно размышлять над полученным вчера материалом не хотелось. Я бездумно вертела в руках кости, и прикосновения к их идеально гладким, прохладным поверхностям со временем все же привели меня в нужное состояние. Видимо, сработал «эффект четок», общего атрибута духовников самых различных вероисповеданий. Правда, отличная штука — успокаивает, настраивает, мобилизует — пора бы обзавестись. Наконец я окончательно сосредоточилась и задала именно тот вопрос, который больше всего волновал меня сейчас: «На верном ли я пути?»