Тройные неприятности
Шрифт:
Жанна не замечала неотвратимо приближающуюся угрозу. Она остервенело копошилась в двигателе, из-под капота время от времени доносились глухие ругательства.
— Жанка! — Катя высунулась в окно машины. — Жанка, полундра!
k — Ну что еще? — Жанна выпрямилась и уставилась на Катерину с крайним неодобрением. — Чего тебе?
— Посмотри назад!
Жанна оглянулась. Ее лицо выразило сложную гамму чувств от удивления до крайней степени разочарования.
— Все пропало, — прошептала Катя, на глазах бледнея и покрываясь холодным потом, если он осмотрит
Милицейская машина остановилась в нескольких метрах от «девятки», из нее вышел позевывающий широкоплечий милиционер и приблизился, поднося руку к фуражке:
— Старший лейтенант Кулик! И куда же это мы направляемся в такой поздний час?
Борис скрипел зубами, следя за медленно проплывающими мимо него темно-красными вагонами бесконечного товарного состава.
Вслед за вагонами поползли цистерны с горючим, потом — платформы с какими-то комбайнами или другой сельскохозяйственной техникой. За это время машина, которую он преследовал, могла проехать не один десяток километров.
Наконец последняя платформа минова-ла переезд, шлагбаум поднялся, и Борис резко сорвал свою машину с места. Это было чисто нервным порывом. Смысла в дальнейших поисках не было никакого. Он проехал до ближайшего перекрестка, свернул направо, промчался в темноте несколько километров, развернулся, доехал до перекрестка и остановил машину. Следовало признать, что дамы его переиграли.
С самого начала этой истории он вынужден был постоянно работать с женщинами. Это его совершенно не устраивало: женщины ненадежны, неуравновешенны, капризны, на них никогда нельзя положиться. Но с этим ничего нельзя было поделать.
Все началось именно с женщины. Ксюша Стрижевская, любовница Бориса, танцовщица из ночного клуба «Какаду», случайно подслушала у себя в клубе важный разговор. Вася Новиков, по кличке Толстый, импресарио популярного певца Феликса, уединился в кабинете с Лехой Гвоздем, человеком из ростовской группировки. Ростовские контролировали клуб «Какаду», поэтому Гвоздь чувствовал себя здесь как дома и не боялся подслушивания. Ксюша, которая случайно оказалась в кабинете управляющего, испугалась, что у нее могут быть неприятности, и спряталась в стенном шкафу, а когда разговор начался, выйти уже не могла.
Она поняла, что после всего услышанного ее не оставят в живых.
Вася Толстый работал под вологодскими.
Это ни для кого в городе не было секретом.
Вологодская группировка в последнее время сильно сдала свои позиции, особенно после того, как в перестрелке погиб лидер вологодских Вагон. И вот теперь Толстый пришел к Лехе Гвоздю с предложением. Он готов был выдать ростовским место и время, где вологодские будут проводить крупную операцию с наркотиками, от которой зависело дальнейшее существование группировки. В случае удачи этой операции вологодские могли вернуть утраченные позиции, в случае провала они больше не поднялись бы.
Вася хотел встретиться непременно с лидером ростовских Могилой,
Гвоздь уже связался с Могилой и получил от него согласие на встречу. Лидер ростовских в это время грел кости на солнышке в Ницце и готов был принять Васю. Толстый, чтобы естественным образом обставить свою поездку, организовал небольшое турне своего подопечного на Лазурный берег. Встречу назначили на следующий вторник, она должна была состояться на террасе отеля «Савой».
Ксюша, трясясь в шкафу от страха, дождалась окончания разговора. Вася ушел в зал к разгулявшемуся Феликсу, Леха Гвоздь отправился на очередную стрелку.
Девушка выбралась из шкафа, кое-как дотянула свою смену в клубе, чтобы не вызвать подозрений, но на следующий день сказалась больной.
Борис почему-то не поверил в болезнь Ксении и стал выпытывать, почему она не выходит на работу. Девушка неохотно пересказала ему подслушанный разговор.
Борис почувствовал, что ему в руки идет крупная карта. Он жил случайными заработками, крутился между криминальными группировками, выполняя разовые поручения. Какое-то время играл малопочтенную роль сутенера, несколько раз прокручивал мелкие аферы, к счастью, ни разу не попался и не бывал на зоне.
Теперь случайно попавшая ему в руки информация могла принести большие деньги и устойчивое положение. Он мог продать Толстого Васю вологодским, мог взять деньги с самого Васи за молчание… Нужно было только получить надежные доказательства его двойной игры, его предательства.
— Ты поедешь в Ниццу, — решительно сказал он Ксюше после длительной паузы.
— Что? — Девушка отшатнулась как от удара. В Ниццу? Зачем? Никуда я не поеду!
— Ну ты даешь! — Борис усмехнулся. — Не в Челябинск же я тебя посылаю и не в Нижний Тагил! Ницца — чудное место, мечта поэта!
— Знаю я это чудное место! Меня там пристрелят и сбросят в море! От таких людей, как Могила, надо держаться подальше! Одно имя чего стоит! Я его и в лицо не знаю…
— А ты и держись от него подальше! Сделаешь издали несколько снимков длиннофокусным объективом… Ты ведь Васю Толстого знаешь хорошо! Снимешь его вместе с тем человеком, который придет на встречу, и сразу же приедешь обратно.
А потом мы с тобой заживем, как Фениморы Куперы. Первым делом улетим отсюда куда-нибудь подальше, например на Сейшелы…
Представляешь — теплое море, белый песок и мы с тобой — совершенно одни.., ну еще черные официанты с ледяными коктейлями…
Борис умел иногда быть очень убедительным.
— А почему ты сам не хочешь поехать в Ниццу? — пыталась сопротивляться Ксюша.
— Ну, во-первых, — ответил Борис, пряча глаза, — я не знаю в лицо Васю, а ты знаешь. А вовторых, меня самого слишком хорошо знают ростовские, если я появлюсь неподалеку от Могилы, это вызовет нежелательные вопросы.
И вообще, девушке гораздо легче подобраться к «Савою»…