Труба архангела
Шрифт:
Под влиянием этой неприятной сцены у него возникло беспокойство за Карину, которая вот уже два дня ходила по Комарово, как и он, посещая чужие дома. От машины она отказалась, резонно считая, что непрерывное мельтешение одного и того же автомобиля может слишком намозолить глаза, а гуляющий человек, да еще в дачной местности в мае — он и есть всего лишь гуляющий человек. Александр Петрович утешился тем, что, как он не раз уже замечал, многие люди, с энтузиазмом хамившие ему самому, не проявляли агрессии по отношению к Карине. Прикинув ее вероятный распорядок дня и приблизительно вычислив время,
До этого времени Александру Петровичу удалось посетить еще десятка полтора адресов, увы, с нулевым результатом, но у него почему-то осталась надежда, что удастся вытянуть что-нибудь из родственницы Бахчина. Он решил попытаться позвонить ей с утра, в надежде, что ее обозленная жизнью мамаша будет на работе.
Карина появилась загоревшая, со здоровым румянцем на щеках и весьма оживленная, что означало безусловный успех ее миссии. Дома у нее даже не хватило терпения дождаться конца ужина, и, едва утолив первый голод, она разложила на столе уже несколько потрепанный план Комарово.
— Смотри, — возбужденно объясняла она, — я сделала несколько радиальных маршрутов от нашего дома, а значит, и от дома Щетенко, вот они прорисованы карандашом. Красным фломастером закрашены те дома, где наблюдались помехи, а зеленым — те, где их не было.
— Выглядит убеждающе, — одобрительно заметил адвокат.
Действительно, все красные пометки располагались сплошным массивом вокруг их дома, а зеленые окружали эту красную зону на некотором расстоянии.
— А сейчас я тебе покажу фокус. — Она отошла к своему письменному столу и вернулась с циркулем.
У нее в столе, в числе всякой всячины, имелись пастель, акварельные краски и чертежная готовальня. Краски время от времени использовались — когда ей приходило в голову, как она сама говорила, «для поддержания тонуса рук и глаз», поставить натюрморт или набросать причудливую графическую фантазию, но зачем она хранила чертежные инструменты, Александр Петрович не мог понять. И вот теперь он мог наблюдать научное применение циркуля.
Установив иглу на середине участка Щетенко и подобрав подходящий раствор циркуля, она провела окружность так, что все красные пятна оказались внутри нее, а все зеленые — снаружи. Перестановка иглы на любое другое место такого эффекта уже не давала. Сомневаться было невозможно: дом Щетенко являлся эпицентром этого электронного безобразия. Радиус круга, то есть дальность действия аппаратуры, составляла около километра.
— Это красиво. Я потрясен могуществом науки, — торжественно объявил он, а затем осторожно поинтересовался: — А тебя как… ничего принимали?
— Превосходно, в нескольких домах даже пытались усадить за стол. Я им раскрывала глаза на то, что некая фирма неподалеку от нас основала некие мастерские, источник помех, а затем с помощью взяток сумела добиться официального заключения, будто никаких помех нет, и скоро у нас вообще невозможно будет включать телевизоры. А я, видишь ли, возглавляю комитет по выведению упомянутой фирмы на чистую воду.
—
— Конечно, нет. Но зато превосходно помнили, во время каких передач появлялись полосы на экране. Так что с помощью старых газет я смогу указать точное время. А по датам это — три дня: в день нашего приезда, в пятницу, и еще два следующих дня.
— Значит, он включал эту свою пакость всего трижды.
— Если, конечно, не делал этого по ночам, когда телецентр не работает, — скромно уточнила Карина.
— Ну да… я имею в виду, что это была не эксплуатация, а испытания.
— Видимо, так… я пока об этом не думала. О! И теперь понятно, почему он привез эту штуку на дачу: ведь в городе его сразу бы засекли и поинтересовались, что у него за телестудия такая. Постой, чуть не забыла: это тебе на десерт. В трех домах слышали выстрел в субботу, на следующий день после нашего появления, между десятью и одиннадцатью вечера. Вот эти дома, обведены желтым. Самые близкие участки к Приморскому шоссе, так что, скорее всего, убийство произошло на шоссе или рядом.
На фоне успехов Карины его собственное невезение было столь наглядным, что Александр Петрович без удовольствия ожидал вопроса «А как твои дела?», и потому воспринял как положительное явление неожиданный телефонный звонок, последовавший в начале двенадцатого.
— Вы Самойлов? — спросил неуверенный женский голос. — Я Анна Бахчина, вы у меня сегодня были. — Она умолкла, по-видимому, ожидая идентификации личности собеседника.
— Да, но увы, ваша матушка…
— Она только что ушла, и будет к шести утра. Она уборщица в метро. Если хотите, приезжайте.
Допивая наскоро чай и затем вставляя в карманный диктофон новые батарейки, Александр Петрович в двух словах изложил историю визита к Бахчиным и хамского изгнания из их квартиры. Заключительный эпизод со щелочью всерьез обеспокоил Карину:
— Давай я поеду с тобой, чтобы в случае чего защитить от этой мегеры.
— Ни в коем случае, дорогая, ты и так слишком устала.
В ответ она ограничилась небрежным протестующим жестом и решительно встала из-за стола.
— Но, дорогая, дело не только в этом. Для тебя, наверное, не секрет, что ты — красивая женщина, а после двух дней прогулок по свежему воздуху ты выглядишь просто сногсшибательно. И теперь представь себе женщину в инвалидной коляске, еще молодую, запертую в четырех стенах. Твое появление может вывести ее из равновесия, оно и так очень хрупкое.
Убив одним выстрелом двух зайцев, то есть отвесив жене основательный комплимент и отстранив ее от участия в сложном психологическом допросе, адвокат почти бегом спустился с лестницы и направился к своей машине. Он хотел иметь запас времени, ибо мысль о возможной встрече с матушкой свидетельницы была ему малоприятна, не говоря о том, что не только само вещество, но даже слово «щелочь» казалось ему отвратительным.
На этот раз она открыла без промедления — должно быть, заранее подъехала к двери и пристроилась к замку. Уже одно это показывало, какой сильной встряской в ее лишенной событий жизни было его вторжение. Он почувствовал себя хирургом, которому предстоит операция на сердце канарейки.