Труба Восьмого Ангела
Шрифт:
– Бог с ним, Юра, - поморщился Магистр.
– Я не о том. Ты сразу бросился извлекать из нового явления выгоду для себя - и это твое право. Коммерция есть коммерция. Тем более, тут есть выгода и для меня. Но мне вдобавок хочется еще докопаться до сути. Почему это вдруг ни с того, ни с сего появляются ожившие мертвецы? Цветочки какие-то... Не бывает, Юра, чтобы ни с того, ни с сего, понимаешь?
– Не мне в этом разбираться. Магистр. Мое дело, как ты совершенно справедливо отметил, - заколачивать бабки. Чем больше, тем лучше. И если даже сам черт предложит мне сотрудничество в заколачивании бабок, и я прикину, что сотрудничество выгодно
Магистр осторожно потрогал нос и задумчиво ответил:
– Рассказал. Кое-что... Он и сам еще не все представляет... Говорит, что словно бы какие-то образы в тумане маячат... Что-то более четко, что-то пока расплывчато. Я его выслушал, подумал и уже сделал кое-какие предположения. Поделиться?
– Давай.
– Клименко сел к столу и рассмеялся.
– Сегодняшний день прожит не зря - можно и послушать.
– Все это весьма неопределенно, - предупредил Магистр, - но вполне может оказаться истиной. Так вот что я надумал, основываясь на информации Артема. Вспомни, Юра, последние двадцать-двадцать пять лет: землетрясения, наводнения, катастрофы, СПИД этот дьявольский, Чернобыль - Хиросима наша родная...
– Ну и что?
– Клименко пожал плечами.
– Всегда так было, даже картинка такая есть, "Гибель Помпеи" называется. Опять же всемирный потоп.
– Всегда-то всегда, но с такой интенсивностью только теперь. А резня на Балканах, а Средняя Азия, а развал России, а Кавказ этот обезумевший... Ведь годами же, годами реки крови текут!
– Что нам этот Кавказ!
– отмахнулся Клименко.
– Они и в Союзе-то дикими были, а теперь и подавно. По мне, так пусть хоть вообще друг друга зарэжут-пэрэрэжут, у меня с ними совместных дел нет. У меня ориентация в другую сторону. Ну ладно, давай свою новую теорию.
– Теория-то не моя, и не новая она - читал я все это еще студентом. Только тогда доказательств не было. Так, предположения. А сейчас, кажется, появились. Видишь ли, Юра, это планета наша бунтует, Земля-матушка. Надоели мы ей, Юра, достали мы ее, в печенках у нее засели, дышать ей спокойно не даем. Вот она и старается нас обезвредить.
Клименко не донес до рта сигарету.
– Ты что, серьезно, Семеныч? Она что, живая, по-твоему? А мы у нее вроде вшей?
– Вот именно. Живая, Юра. Может быть, не такая, как мы с тобой, а по-своему. Но тем не менее. И борется как может.
– Что-то очень уж долго борется, - с сомнением сказал Клименко.
– Я бы на ее месте долго не чикался: прихлопнул бы - и воду слил.
– Вероятно, возможности у нее ограниченные. И мы ведь живучими оказались. Как тараканы. И масштабы времени у нее, вероятно, другие.
– Постой, а при чем здесь Артем? Это что, новое оружие, что ли?
– Немножко не так. Новый подход. Да, мы оказались живучими, ничто нас не берет. А если сделать нас безвредными? Для нее, для планеты безвредными... На смену нам идет цивилизация безвредных для планеты людей. Вот так, Юра. Ты думаешь, случайно эти неведомые растения появились? Думаешь, ни с того, ни с сего у твоего Артема вдруг возникло желание отвар с собственной кровью смешать? Вот оно, зелье, полюбуйся.
– Магистр показал на пузырек с темной жидкостью, стоящий на столике рядом с телефоном. Артем - это первая ласточка, даже не первая... Мы просто не знаем, сколько таких вот Артемов в других местах. Может быть, уже сотни...
– Не понимаю, - хрипло сказал Клименко.
– Какая такая безвредная цивилизация? Что ты такое сочиняешь. Магистр?
– Не сочиняю, Юра. Боюсь, уже сейчас тысячи молодых пареньков и девчонок, тех, что родились после Чернобыля, ищут эти цветочки. И смешивают с собственной кровью. И пьют. И умирают... чтобы появиться в новом качестве.
– Каком?
– закричал Клименко, вскакивая.
– Что ты мелешь, целитель ты хренов?
– Безвредные существа, которым не нужно есть и пить, которым ничего не нужно. Возможно, бессмертные. По крайней мере, до тех пор, пока существует Земля. Бесцельные. Которые, наконец, оставят ее в покое. Их скоро должно быть много, Юра, очень много, пятно Чернобыля расползлось по всей планете. Поверь на слово, Юра, мы, экстрасенсы, знаем это уже давно. Чуем. Чернобыль - не локальная катастрофа. Все, родившиеся после, уже ИНЫЕ. Им осталось теперь только разыскать эти цветочки, умереть - и возродиться преобразившимися. Так что нам, Юра, доживать свой век среди ИНЫХ. Правда, есть вариант: выпить это пойло, - Магистр вновь взглянул на пузырек, - и тоже преобразиться.
– Не верю!
– Клименко, оскалившись, подскочил к Магистру. Руки его тряслись.
– Ни одному твоему слову не верю! Ты это своим пациентам вкручивай, качай из них бабки, а мне не заливай... Теоретик долбаный!
Магистр пожал плечами.
– Возможно, все не так и мрачно. Возможно, мы вновь выкрутимся. И потом, Юра, нас-то все это не касается. Мы-то, дочернобыльские, свой век проживем. Тут вообще много неясностей. Ну вот, например...
Его прервали мягкие переливы дверного звонка.
– Теор-ретик!
– презрительно бросил вслед Магистру, вышедшему в прихожую, несколько успокоенный Клименко.
Он сел на диван и достал сигареты. В прихожей послышался чей-то голос.
– Вот, пожалуйста, Юра, можешь познакомиться.
– Магистр пропустил в комнату худощавого парня в сером костюме.
– Ткачук Игорь Александрович.
Глаза у парня были тусклые, словно неживые. Клименко, не вставая, кивнул, вопросительно посмотрел на Магистра, погрузившегося в кресло у столика с телефоном.
– Мой бывший пациент, хлебнувший вот этого лекарства.
– Магистр взял пузырек.
– Пришел сообщить, что задание выполнено: "Взлет" перешел в падение.
– Ну зачем?
– Клименко поморщился и даже чуть отодвинулся к углу дивана, подальше от живого мертвеца, застывшего посреди комнаты.
– Пусть уходит, это...
Он не договорил, потому что в прихожей раздался шум и почти сразу же в комнату ворвались два молодых человека, смахивающие на бульдогов. Через мгновение на Магистра и предпринимателя были направлены пистолеты. Живой мертвец безучастно наблюдал за этой сценой.
– Падлы, - процедил один из телохранителей.
– Угрохали хозяина. Ты, господин Клименко, конечно, инициатор, а ты, Магистр, создал этого дьявола.
– Парень мотнул пистолетом в сторону неподвижного Ткачука.
– Мы вас выследили, падлы!
Клименко уронил горящую сигарету на колени, а Магистр, все еще державший в руке пузырек, резко поднес его к лицу, зубами сорвал пробку и залпом проглотил темное содержимое. Клименко шевельнулся, пытаясь сбросить сигарету на пол, - и в это время прогремели выстрелы...