Трубка Мегрэ
Шрифт:
— Полиция.
— Как? Что вам от меня нужно?
— Хочу кое-что выяснить о вашем Жозефе.
— О Жозефе? А что он сделал?
— Этого я не знаю, мадемуазель. Но мне хотелось бы узнать, где он сейчас. И тут он спохватился:
«Черт возьми, оплошал…» Опростоволосился, как новичок. Ведь он заметил, как она беспокойно оглядывалась. Не стоило заводить с ней разговор. Проще было проследить за ней. Ведь у них свидание возле метро. Иначе она не замедлила бы шаг и спокойно шла бы своей дорогой.
— Он,
— Нет, мадемуазель. И вам наверняка известно это лучше, чем мне.
— Что вы хотите этим сказать?
На Больших Бульварах было время «пик». Целые толпы людей устремлялись в метро и исчезали под землей.
— Постоим здесь минутку, — сказал он, задерживая ее у входа.
Она заметно нервничала, озиралась по сторонам. Это была славная восемнадцатилетняя девушка, с круглой мордашкой и апломбом маленькой парижанки.
— Как вы узнали обо мне?
— Это не имеет значения. Что вам известно о Жозефе?
— А что вам от него нужно, хотела бы я знать? Комиссар в свою очередь разглядывал толпу, говоря себе, что Жозеф, увидев его с Матильдой, тут же скроется.
— Не говорил ли ваш Жозеф, что жизнь его скоро переменится? Только не лгите.
— А зачем мне лгать? — Она закусила губку.
— Ну вот, вы задаете вопрос, чтобы выиграть время и придумать какую-нибудь небылицу. Она топнула каблучком.
— А чем вы докажете, что вы действительно из полиции?
Он показал ей удостоверение.
— Признайтесь, Жозеф очень стыдился своего положения?
— Ну и что из этого?
— А то, что это мучило его, даже слишком.
— Возможно, он не хотел быть парикмахером — разве это преступление?
— Вы же знаете, что я имею в виду другое. Ему опротивел его дом, весь этот образ жизни. Он стыдился даже своей матери. Верно же?
— Мне он этого никогда не говорил.
— Ко вы это чувствовал? Так вот, последнее время он должен был говорить вам о предстоящей перемене в его жизни.
— Нет, не говорил.
— Давно ли вы знаете друг друга?
— Немного больше полугода. Мы познакомились зимой. Он зашел в магазин купить бумажник. Я поняла, что он показался ему слишком дорогим, но он постеснялся сказать мне об этом и все-таки купил бумажник. Вечером я заметила его перед входом в магазин. Несколько дней он ходил следом за мной и не решался заговорить.
— Вы где-нибудь бывали вместе?
— Чаще всего мы встречались после работы на несколько минут. Иногда он провожал меня до станции метро «Шампионпе». Я там живу. По воскресеньям иногда ходили в кино. Но редко, потому что мои родители…
— Вы никогда не были у него дома в отсутствие матери?
— Никогда. Клянусь вам. Как-то он показал мне свой дом издали, чтобы объяснить мне…
— Что он очень несчастлив… Вот видите!
— Он сделал что-нибудь дурное?
— Да нет же, деточка! Он просто исчез. И надо его найти. Я рассчитываю на вашу помощь, хотя, признаться, не слишком. Бесполезно спрашивать у вас, снимал ли он где-нибудь комнату.
— Сразу видно, что вы его не знаете. У него никогда не было денег. Весь заработок он отдавал матери, а того, что она ему оставляла, едва хватало на сигареты.
Она покраснела.
— Когда мы ходили в кино, каждый из нас платил за свой билет. И однажды…
— Ну, продолжайте же…
— Боже мой, а почему бы и нет… В этом нет ничего плохого. Месяц назад мы поехали вместе за город, и у него не хватило денег расплатиться за обед.
— Куда вы ездили?
— На Марну. Мы сошли с поезда в Шелле и погуляли между Марной и каналом.
— Благодарю вас, мадемуазель.
— Почему же его ищет полиция?
— К нам обратилась его мать. Не беспокойтесь, мадемуазель, и если узнаете что-нибудь о нем раньше нас, сообщите немедленно.
Обернувшись, он увидел, как она нерешительно спускается по лестнице в метро.
В кабинете на Набережной Орфевр его ждало донесение.
«Некий Блюстейн Стефан, 35 лет, был убит 15 февраля 1919 года в Ницце в отеле „Негреско“, где он остановился за несколько дней до того. У Блюстейна бывало много посетителей, часто поздно ночью. Он был убит выстрелом из пистолета шестимиллиметрового калибра; оружие так и не было найдено. Проведенное следствие не установило убийцу. Преступник обшарил все вещи, и наутро в комнате царил неописуемый беспорядок.
Личность самого Блюстейна весьма подозрительна; попытки установить, откуда он появился, ни к чему не привели. Выяснилось лишь, что в Ниццу он приехал скорым поездом из Парижа. Сыскная полиция Ниццы несомненно располагает более полными сведениями».
Дата убийства совпадала с днем исчезновения Блюстейна с набережной Берси, и Мегрэ в который раз, привычно потянувшись за пропавшей трубкой, проворчал:
— Паршивец безмозглый!
Глава 3
Частный розыск
Попадаются иногда фразы, которые так ладно укладываются в ритм движения — ну хотя бы поезда — и так прочно входят в сознание, что от них трудно отделаться. Именно такая фраза неотвязно преследовала Мегрэ в стареньком громыхающем такси, а ритм отбивали тяжелые капли дождя, стучавшие по мокрой крыше:
«Част-ный ро-зыск… Част-ный ро-зыск… Част-ный ро…»
Ведь, по сути дела, не было почти никаких оснований для того, чтобы тащиться по темной дороге вместе с бледной девушкой, сидящей рядом, и милым исполнительным Люка, подпрыгивающим на переднем сиденье. Обычно, когда женщина, подобная мадам Леруа, отрывает вас от дел, ей даже не дают закончить ее причитаний.