Трубка Мегрэ
Шрифт:
«У вас ничего не украли, мадам? Вы не собираетесь подавать заявление? В таком случае весьма сожалею, но…»
И даже если у нее пропал сын:
«Вы говорите, что он сбежал? Если мы станем разыскивать всех сбежавших из дому, вся полиция будет заниматься лишь этим и нам еще не хватит людей!»
«Частный розыск по заявлению родственников» — вот как это называется. И производится он лишь на средства тех, кто ходатайствует о розыске. Что же до результатов… Такси выехало за пределы Парижа и мчалось по шоссе. Зачем его понесло сюда? Ему
— Вы узнаете этого человека?
Хотя и с удивлением, но не колеблясь, она ответила:
— Это мой бывший жилец, мосье Блюстейн. Странно, на фото он одет, словно… Да, словно светский щеголь. В то время как на набережной Берси он был похож скорее на бедняка.
— Что это значит, мосье комиссар? Где этот человек? Что он сделал?
— Он убит. Скажите-ка, я вижу…
Он окинул взглядом комнату: шкафы были раскрыты, ящики выдвинуты.
— …что нам с вами пришла одна и та же мысль. Она покраснела. И готова была уже огрызнуться, но комиссар в этот день не отличался долготерпением.
— Вы пересмотрели все вещи в доме. Не отрицайте. Хотели узнать, не прихватил ли чего с собой ваш сын, не так ли? Ну и каковы результаты?
— Никаких, клянусь вам. Все на месте. Что вы на это скажете? Да куда же вы?
Он был уже за дверью. Опять потеряно время. И опять глупо. Недавно, разговаривая с девушкой на бульваре Бонн-Нувель, он не удосужился спросить у нее точный адрес. А теперь она ему понадобилась. К счастью, ее хозяин живет в том же доме, что и магазин.
Пришлось взять такси. Крупные капли стучат по асфальту. Спешат прохожие. Машина то и дело застревает у светофоров.
— Улица Шампионне, дом шестьдесят семь. Он ворвался в маленькую комнату, где четверо — отец, мать, дочь и двенадцатилетний сын — ели суп за круглым столом. Матильда испуганно вскочила.
— Прощу прощения. Мне нужна помощь вашей дочери, чтобы установить личность покупателя, которого она видела в магазине. Будьте любезны, мадемуазель, следуйте за мной.
— Куда мы едем?
— В Шелл.
— Вы думаете, он там?
— Я ровным счетом ничего не знаю, мадемуазель…
Шофер, остановитесь сначала у префектуры на Набережной Орфевр.
Здесь он посадил в такси поджидавшего его Люка. Частный розыск по заявлению родственников!.. Сам он сел сзади, вместе с Матильдой, которая испуганно жалась к нему. Крупные капли, протекая сквозь старенькую крышу такси, падали ему на левое колено. Прямо перед ним маячил тлеющий огонек сигареты Люка.
— Вы хорошо помните Шелл, мадемуазель?
— Ода!
Черт побери, разве это не было самым дорогим ее воспоминанием об их любви? Один
— Вы уверены, что в темноте отыщете дорогу?
— Думаю, да. Если только такси поедет мимо вокзала: ведь в Шелл мы приехали поездом.
— Вы мне говорили, что обедали там в таверне?
— Да, в таверне. Запущенной, грязной и настолько мрачной, что нам даже жутко стало. Мы шли к ней по берегу Марны. Погодите… Как раз слева видна заброшенная печь для обжигания извести, а в полукилометре оттуда — двухэтажный домик… Мы удивились, когда его там увидели… Мы вошли. Справа — обитая цинком стойка. Беленые стены, два железных стола и несколько стульев. Этот тип…
— Хозяин?
— Ну да. Маленький такой, чернявый. Он больше похож на… Не знаю, как вам объяснить. Может, нам просто показалось… Мы спросили, можно ли здесь перекусить, И он подал нам паштет, колбасу, а затем подогрел кролика. Все было очень вкусно. Хозяин болтал с нами, рассказывал о рыболовах, которые были его клиентами. Да, и в углу там лежала целая груда удочек…
— Это здесь? — спросил Мегрэ, видя, что шофер остановился.
Небольшое здание станции, несколько огней в ночной темноте.
— Направо, — сказала девушка, — а затем второй поворот, тоже направо. Там мы спросили дорогу. Но почему вы решили, что Жозеф здесь?
Просто так. Вернее, из-за трубки. Но в этом он не решился бы признаться.
Частный розыск по заявлению родственников! Ну и смешно же он выглядит. И все-таки…
— Теперь — прямо, — сказала Матильда, — дальше на реке есть мост, но по нему ехать не надо, сверните налево, только осторожно — дорога узкая!..
— Признайтесь все-таки, деточка, что ваш Жозеф последнее время говорил вам о возможных и даже весьма вероятных переменах в его жизни.
— Он очень честолюбив.
— Я говорю не о далеком будущем, а о том, что должно было произойти со дня на день.
— Ему не хотелось быть парикмахером.
— Он надеялся, что у него появятся деньги. Верно? Бедняжка, как она мучилась! Как боялась предать своего Жозефа!
Машина медленно ехала по берегу Марны. Слева виднелись низкие домишки бедняков и лишь изредка комфортабельные виллы. То тут, то там мелькал свет, иногда лаяла собака. Примерно в километре от моста дорога стала ухабистой, такси остановилось, и шофер сказал:
— Дальше не проехать.
Дождь лил как из ведра. Выйдя из машины, они тут же промокли до нитки. Земля ускользала из-под ног, кусты цеплялись за одежду. Им пришлось идти цепочкой; шофер, ворча, забрался обратно в машину и, несомненно, готовился предъявить солидный счет.
— Странно. Я думала, что это ближе.
— Вы еще не видите дома?
Марна была совсем рядом. Шагая по лужам, они поднимали фонтаны брызг. Мегрэ шел впереди, раздвигая кусты. Матильда сразу вслед за ним. И Люка замыкал шествие с невозмутимостью овчарки. Девушке стало страшно.