Трудно быть Лёвой
Шрифт:
– Здравствуй, человек, - пропело эфирное создание.
– Как твое имя и что тебе нужно в Волшебной Стране?
– Здравствуйте, - отвечал с поклоном Лева.
– Меня зовут Лев Куперовский, я странствующий рыцарь. Но это временно, а на самом деле я инженер из К-ни. Это далеко, вы не знаете. А пришел я в ваши места потому, что меня привел сюда Ломающийся Меч.
– Почему же не знаю К-ни?
– существо зевнуло.
– Знаю я К-нь. Дыра.
– Ну, это дело вкуса, - обиделся за родной город мой герой.
– А сами-то
– Ах, - прозвенел в воздухе серебристый смех с отдельными блеющими нотками.
– Я думал, это очевидно. Я эльф. Мое имя - Гурфинкель, наше жилище - в лесу неподалеку отсюда, но и этот луг также принадлежит нам. Мы здесь пируем и танцуем до утра. Я имею в виду веселых эльфов.
– Вообще-то вы не выглядите слишком веселым, - сообщил искренний Куперовский.
– Да, - грустно подтвердил эльф.
– Вчера на празднике в честь тридцать пятого дня лета я немножко... как бы это получше выразиться...
– Перебрал, - подсказал Лева.
– Спасибо. Очень хорошее, точное слово. Именно перебрал. Но сейчас я напился росы и уже почти совсем в форме. Хотите, я вам спою? Многие безнадежно мечтают услышать эльфийское пение.
– Да, прошу вас, - с негодованием сказал Левушка; он ненавидел художественную самодеятельность.
– Буду счастлив.
Эльф принял еще одну из своих неестественных поз и паточным баритоном завел (откуда-то из-под камня ему подыгрывала шотландская волынка, видимо, исполняющая функции "рояля в кустах"; возможно, у него там был спрятан магнитофон):
Парус несет за моря, за моря,
Жалко, что бриг потерял якоря.
Как нам узнать, где закат, где восход,
Если наш компас отчаянно врет?
Мы подтянули свои пояса.
Слышатся нам голоса, голоса.
Весь я стал черен от грязи и пыли.
Черти меня в Эльдамар потащили!
Каждое утро молитву шепчу:
"Эру, я больше здесь быть не хочу!
Коль сохранишь ты мне душу живу,
Я никуда уже не поплыву!"
Закончив пение душераздирающей нотой, эльф зарыдал. Неподдельные слезы катились по его щекам и уже порядком намочили его сомнительное одеяние. Наконец он утерся рукавом, высморкался в пролетавшую мимо бабочку и оказался способен к продолжению разговора:
– Очень трогательная песня. В этом месте я всегда плачу. Слова и музыка - мои, - скромно добавил он.
– Вам понравилось?
– Да, большое спасибо, - вежливо сказал Лева.
– Может быть, еще одну?
– Нет-нет, больше не надо. Я уже вполне насладился.
– Ну, как хотите. А может, что-нибудь на эльфийском?
Матэ софэ, мэнэ тэбэ,
Нианибэ, нианибэ.
Мурло ушло, гантэль портфэль...
О, Элберет Гилтониэль!..
– Хватит, хватит, - замахал руками Лева.
– Достаточно. Я бы еще хотел задать вам несколько вопросов, а вы, вероятно, очень заняты.
– Нет-нет, я совершенно свободен. Впрочем, спрашивайте.
– Не можете ли вы сообщить об опасностях, которые ждут меня впереди?
– Ну, рассказывать обо всем долго и скучно. Хотя кое-что и можно упомянуть. Области с той стороны от меня, - и он повел рукой направо от камня, на котором лежал, - контролирует маг Ритдирман. Между прочим, считается, что это именно он должен появиться вместе с кордебалетом в финальной сцене в широко известной байке о Священной Маце. Там, - помахал эльф рукой налево, - действует Урасман. Тоже волшебник. Ритдирман считается добрым, Урасман - злым. Почему - не знаю. Я с ними не связываюсь.
Гурфинкель замолчал, лег на спину и уставился на сияющий диск в небе.
– Интересно, - сказал он задумчиво, - почему у нас, эльфов, глаза от солнца не слепнут и не слезятся?
В это время Куперовский поворачивал меч вокруг себя, прислушиваясь к трескам, скрипам, попискиванию и утробному завыванию. Наконец он методом последовательных приближений определил искомое направление. Оно проходило как раз посередине между "направо" и "налево" от валуна. Гурфинкель одним глазом следил за ним.
– А-а, - сказал он, - я так и думал, что тебе в ту сторону. Всех вас, мишугоэм, туда тянет. Не ты первый, не ты последний. Там живет дракон. Раньше называл себя Винниченко, теперь принял фамилию Шапиро. Незадолго до этого он съел раввина, после чего сделался хасидом и стал совершенно не интересен. Всерьез собирается в будущем году в Иерусалим. Кстати, не пора ли тебе идти? Ему самое время обедать, а он после еды не принимает посетителей. Не может на полный желудок. Да и мне ты уже надоел. Вы, люди, так скучны. Не то, что мы, веселые эльфы. Пойду сольюсь с природой.
И он, накинув плащ на голову, довольно удачно замаскировался в зарослях крапивы.
Дракон оказался не просто большим - огромным, как средних размеров холм. Он лежал, перегородив дорогу, и шумно сопел. На нем были надеты лапсердак с прорезями на спине для крыльев и широкополая шляпа. Поскольку пейсы у него не росли, он соорудил себе довольно удачный заменитель из витой золотой стружки. Вся его чешуя была покрыта драгоценными камнями. Дракон посмотрел на Леву. Взгляд его был глубок и печален.
– Шолом, уважаемый реб... извините, не знаю вашего имени, - сказал дракон.
– Здравствуйте, - сказал Левушка.
– Меня зовут Лева Куперовский. Простите, не могли бы вы подвинуться, а то мне никак не проехать.
– Зачем же так спешить?
– с укоризной произнес дракон.
– Мне так редко попадаются... то есть встречаются благородные ребы. Всего по несколько штук в день. Хочется же сначала поговорить с ученым человеком, а то в нашей глуши с тех пор, как я здесь поселился, и словом перемолвиться не с кем. Как здоровье вашей достопочтенной матушки, реб Лев? Как себя чувствует ваш отец?