Трудно быть солнцем
Шрифт:
Кинозвезда, одетая в черно-белый наряд и огромную шляпу, под руку вместе со своим супругом, Глебом Плотниковым, выбиралась из роскошного автомобиля, который, распугивая столпившихся гудками, подъехал почти к самому входу в собор. К Алине сразу же бросилось несколько десятков почитателей с блокнотами. Актриса, раздаривая улыбки, милостиво согласилась ответить на несколько вопросов местной газеты и дать пару автографов. Глеб Плотников, одетый в костюм, наблюдал за женой. Она – прирожденная дива.
– Посмотрите, госпожа Потоцкая, кажется, считает,
Виктория Карловна и Юлия оказались внутри храма Вознесения. Крестинина была там первый раз. Величественный и строгий, он был украшен старинными фресками. Завидев их, к ним сразу же заспешил молодой князь Святогорский. Поприветствовав Викторию Карловну, он обратился к Юлии:
– Надеюсь, вы не против, что я присутствую на этих похоронах.
– Конечно же, нет, – ответила вместо Юлии Виктория Карловна. – Дорогой князь, мы всегда рады вам. Ну что же, молодые люди, я оставлю вас наедине, мне необходимо еще поговорить с отцом Василием.
Директриса заспешила к священнику. Юлия усмехнулась. Виктория Карловна не скрывает своего желания выдать ее замуж. У нее даже есть выбор между князем и следователем.
– Спасибо за цветы, – сказала Крестинина. – Они, как всегда, великолепны!
– Ну что вы, – ответил Святогорский. – Мне приятно, что они вам понравились, Юля. К сожалению, сегодня такой мрачный повод…
Крестинина перевела взгляд на алтарь, где покоился дорогой гроб, разумеется, закрытый и затянутый сверху черной материей. Там покоились останки ее прабабки. Единственное, что у нее осталось в качестве воспоминания об Анне, так это брошь в виде дельфина, которую ей преподнес Роман. Вообще-то это было противозаконно, требовалась долгая процедура, заполнение множества бумаг и отменная нервотрепка, чтобы добиться права получить брошь. Однако Виктория Карловна, побеседовав с «милым мальчиком», убедила его, что ничего не произойдет, если правнучка Анны получит в дар брошь, которая и так принадлежит ей как прямой наследнице удушенной актрисы.
Князь продолжил:
– Не будем скрывать, многие думают, что мой дед, который, как это известно, был неравнодушен к красоте вашей прабабки, и был тем самым «цветочным убийцей».
– Я в это не верю, – сказала Юлия. – И мне все равно, что кто-то будет говорить. Вы мой друг, князь!
Святогорский много раз просил называть его по имени, но Юлия никак не могла переломить некий психологический барьер. Князь ей нравился, но в нем было что-то, ее пугающее. Она не могла сказать, что именно. Какая-то затаившаяся в красивых глазах жестокость, что ли. Она не могла точнее сформулировать это.
– И, кроме того, именно вы финансируете эту дорогостоящую церемонию, князь. Вы имеете право присутствовать в храме и на кладбище!
К ним подошел Виталий. Лаврентьев, прибывший со своей женой, завел с князем разговор о насущных проблемах – прокладке подземных коммуникаций. Однако сам то и дело поглядывал на Юлию. Улучив момент, он сказал ей:
– Юля, мне надо все же с тобой поговорить. Позволь мне высказать тебе все! Давай сделаем это после похорон.
– Не самое удачное время, – ответила Крестинина. Супруга Виталия обернулась. Лаврентьев, взяв ее под руку, отошел прочь.
– И все же мне кажется, что вы знакомы, – сказал князь. – Или я ошибаюсь?
К ним присоединился Роман Морозов, который пришел в собор Вознесения вместе со своей матерью, пожилой хрупкой дамой, на плечи которой была накинута шаль. Заметив, что князь непринужденно беседует с Юлией, молодой следователь несколько напрягся. Это не ускользнуло от внимания подоспевшей Виктории Карловны.
– Ага, деточка, я смотрю, из-за вас у нас может состояться дуэль! Я же говорила, что без мужа из Староникольска вы не уедете. И кого вы предпочтете – князя или следователя? Князь богат и родовит, но зато Роман, кажется, искренне вами интересуется. А для Святогорского вы не более чем новая игрушка, ему будет забавно повторить любовную связь, которая уже была между его дедом и покойной Анной. Но я смолкаю, смотрите, отец Василий начинает!
И в самом деле, священник начал службу. Все мгновенно смолкли, разговоры затихли. Юлия, вслушиваясь в красивые слова и перекаты голоса отца Василия, пыталась составить мнение о тех, кто собрался в храме. Что привлекло их на похороны Анны? Никто не заставлял их приходить сюда, это была их личная инициатива. Как сказала Виктория Карловна, люди хотят отдать дань уважения ее прабабке и завершить страшную историю, которая началась в 1916 году. Но так ли это?
Юлия не знала. Она взглянула на князя, который замер рядом с ней. На его холеном лице маска спокойствия, но она, как опытный психолог, видит, что он волнуется. Почему?
Роман Морозов, опустив голову, даже не смотрит на гроб, к которому приковано всеобщее внимание, думает о чем-то своем. О чем?
Масса красиво одетых мужчин и женщин, среди них Алина Потоцкая. Экранная звезда была бледна, это просматривалось даже сквозь толстый слой ее косметики. Она встревожена, но чем?
Юлия не могла найти ответы на многочисленные вопросы. Она увидела Почепцова, который, вытянув шею, с выражением крайнего любопытства на птичьем лице всматривался в гроб. Странная ухмылка, даже страшная, как будто Валерий Афанасьевич что-то знает, но не хочет делиться тайной.
Служба закончилась, началась процедура похорон. Дюжие молодые люди, облаченные в черные фраки, подхватили гроб с останками Анны и вынесли его на улицу. Затем погрузили в карету, запряженную семью лошадьми в черных попонах, и катафалк двинулся по направлению к старому кладбищу. Праздная толпа последовала за повозкой. Юлия шла несколько отдельно ото всех, она чувствовала на себе взгляды публики и слышала голоса, которые доносились до нее:
– Это правнучка, она была здесь, когда нашли кости Анны, представляете!