Трудно признать (CИ)
Шрифт:
Я не хотела сразу же появляться у себя в гостиной и настроила ключ на комнату Митьки, чтобы разведать обстановку и узнать последние новости.
Новости меня не обрадовали. Митька, сообщил, что вот уже три дня Кристиан не выходит из своего кабинета. В принципе, ничего странного в этом не было бы - Мэллори часто закрывался у себя в лаборатории или кабинете, проводя различные опыты; но звон разбитого стекла и грохот мебели, которые услышал Закария, приложив ухо к толстой дубовой двери, очень его обеспокоили. Меня тоже.
Герцог Мэллори никогда не был дружелюбным
Я, кажется, понимала, в чём причина подобного поведения. Я поссорила его с любимой женщиной и малодушно смылась отмечать Новый Год с родителями. Я моментально почувствовала себя негодяйкой. Развлекалась там, веселилась, а он здесь страдал, не имея возможности ничего объяснить. "Ну, ничего. Не бывает ситуаций, из которых нет выхода, - подумала я.
– Можно ведь все исправить. Сейчас схожу к себе, попробую извиниться перед Мэллори, потом...
– я тяжело вздохнула, - нужно идти к Розмерте, все ей объяснить и попытаться изменить ситуацию. Мэллори, конечно, гад, каких мало, но даже он заслуживает счастья".
Решив все для себя, я помчалась к своим комнатам, перепрыгивая через две ступеньки и едва вписываясь в повороты.
Забежав в гостиную, я поняла, что Мэллори дома - на столе стоял стакан с вином, правда нетронутый. Терпение никогда не было моим лучшим качеством, и я направилась в сторону его комнат. Однако ни в лаборатории, ни в кабинете его не было. Какой черт меня дернул посетить его спальню, я, честно, не знаю. Открыв дверь, я вошла внутрь и огляделась. Мэллори в комнате не было, но из ванной доносился шум льющейся воды. Закрыв двери и прислонившись к ним, я решила подождать. Прошло, наверное, минуты две, я даже не успела, как следует разглядеть обстановку, как вода перестала течь и на пороге появился Мэллори. Ну и видок у него был!
Без своего обычного сюртука, рубашка расстегнута, волосы, которые он обычно забирал в хвост, распущены, глаза сумасшедшие, а на левом виске в бешеном ритме билась жилка.
Он постоял так с минуту, глядя на меня, словно на призрака, потом в два прыжка преодолел расстояние, нас разделявшее, вцепился мне в плечи и с истинно вампирской выучкой впился в мои губы жадным поцелуем. Ну, ничего себе!
Я попыталась вырваться.
Он оборвал поцелуй и толкнул меня на кровать. Вот тут я испугалась, он был гораздо сильнее. Придерживая меня одной рукой, другой рванул на себе рубашку. Пуговицы рассыпались по полу, он выскользнул из рукавов и навис надо мной. Я на секунду замерла, любуясь его мощной мускулистой грудью. Прерывисто дыша, Крис опустился на меня сверху.
– Кристиан...
– Подожди, - он крепко зажмурился, - не говори ничего!
– Кристиан! Крис, что Вы творите?!
– Замолчи, я просто... когда-нибудь нужно... у меня больше нет сил...
– Кристиан, - я вся сжалась, не двигаясь.
– Лара, - жаркий шепот на выдохе, подавленный стон, мучительная судорога сомкнутых кольцом рук и дрожащие губы, прижимающиеся к моему виску. Вибрации желания, страсти и отчаяния в голосе отозвались в моем теле волной дрожи.
– Вы с ума сошли!
– выдохнула я.
– Да...
– Я не...
– Я хочу всегда быть с тобой, я не могу без тебя... больше...
– шептал он отрывисто.
...Крис был горячим, пьяным от желания, с полыхающими щеками и влажно блестящими, потемневшими губами. Он прижимался ко мне, судорожно срывая остатки одежды с себя и меня, покрывая грудь, ключицы и шею отчаянными, бесконтрольными поцелуями. Его горячий напряженный член прикоснулся моему к моему паху, и я окончательно потеряла голову, глотая рваные вздохи.
Он загнал меня в угол, лишил рассудка. Его руки, его губы, его судорожные движения превратили моё тело в сплошную эрогенную зону, и я чувствовала, как рушатся все мыслимые барьеры, как угасает воля, сломленная древним животным инстинктом и иссушающей жаждой наслаждения.
Я все еще сопротивлялась, сгорая от стыда и затихающих воплей полудохлой части сознания, отвечающей за мораль, хотя сама уже понимала, до чего жалкими, беспомощными и притворными выглядели мои потуги сохранить за собой право выбора. Право на индивидуальность. Право на отрешение, на отказ от его жадных прикосновений, от его разгоряченного тела.
– Пожалуйста, - голос Криса на грани слышимости, умоляющий, перетек в гортанный стон.
Твердый член потерся о мой живот, размазывая по коже теплую, липкую смазку, точно раскаленный докрасна уголь, причиняющий нестерпимую боль, - отодвинуться бы, отпихнуть, но не было сил. Чуть шершавые, узкие, но сильные ладони успокаивающе гладили бедра. Но о каком успокоении могла идти речь, когда все тот же хрипловатый голос, казалось, проникал в самую душу, и слова тревожили, заводили, уговаривая довериться, открыться, разрешить...
– Не могу больше... Лара... пожалуйста... я хочу тебя, целиком хочу, я с ума сойду, Лара... ты... ты для меня больше, чем...
Зажмурившись в исступлении и в каком-то испуганном, нервном смирении он шептал и шептал, не в силах остановиться, и слова срывались с его губ обрывками лихорадочных мыслей.
– Я хочу тебя, я так... Мерлин, я...
– губы Кристиана обжигали мою шею жадными поцелуями, язык скользил по коже, слизывая выступившие капельки пота, его грудь прижималась к моей, и сильные руки развели мои бедра, поглаживая, вынуждая раскрыться.
– Лара...
– имя на грани слышимости запуталось в волосах.
Я нашла ладонью его лицо, нетерпеливо ловя открытым ртом губы, и протяжный стон вспорол полумрак.
Мы целовались неистово, безудержно, не в силах насытиться друг другом, в голос постанывая от удовольствия, почти не двигаясь, просто вжимаясь друг в друга, выпивая друг друга до дна.
– Моя, - выдохнул Крис, зажмурившись, - ты... моя...
– Да, - шепнула я.
И больше ни слова. Снова резкие, отрывистые движения, снова жадные и жаркие поцелуи, в которых не осталось места нежности, только требовательная жажда, только неутолимый голод.