Трудные дети
Шрифт:
С этой мысль я окончательно потеряла сознание и повисла тряпичной куклой у мужика на руках.
***
Я очнулась в темно месте. Никакой свет сюда не проникал, но было по-приятному сухо и тепло. Лежала я на чем-то твердом. Не на полу, но все равно впивается в кости. Шевелиться не спешила. Мало ли что. Старалась даже дышать спокойно. Вроде бы как и не очнулась.
Рядом со мной ничего не шуршало и не говорило. Если бы в ментовке была, гомон стоял бы знатный. Значит, не ментовка. Пошевелила ногой и немного онемевшей от лежания рукой. Кости
Вроде бы не шумела, но через минуту открылась деревянная дверь, неприятно скрипнув. Мужик щелкнул по выключателю, и я, не выдержав, застонала от яркого света, больно и остро ударившего по непривыкшим к глазам. Садюга.
— Очнулся?
– нехорошо хмыкнул мужик и оперся плечом об косяк.
Скрестил ноги, сложил руки на груди и смотрит так нехорошо - сверху вниз. Хоть я не видела пока, но тяжелый взгляд великолепно ощущала. Пошевелилась и приподнялась на локте.
— Да, - хриплым и надсадным голосом ответила я.
— Это хорошо.
Кому как. Тебе, может, и хорошо, а мне не по себе. Пользуясь моментом, к тому же глаза, наконец, привыкли, осмотрелась по сторонам.
Лежала я в коридоре. На ум пришла ассоциация с мешком картошки, который сразу в дверях с размаху кидают на пол. Вот и я какой-то грудой валялась почти у самой двери, на резиновом пупырчатом коврике. Ноги раскиданы по всему коридору, даже носком ботинка я умудрилась задеть сапоги мужика. И их испачкать. Незаметно я слегка отодвинулась.
От мысли о картошке в животе громко заурчало. Конечно, этот урод, загородивший проход, все слышал. Я с опаской зажмурилась и услышала насмешливое и надменное хмыканье. Да ладно, я не гордая. Хмыкай на здоровье, туша. Небось сам пожрал. Чаи, кофеи …пирожки разные.
В животе еще жалобнее заурчало.
— Как звать?
– спросил мужик. Когда я не успела оперативно сориентироваться, он угрожающе повысил голос: - Слышь! Я к тебе обращаюсь.
— Саша, - недовольно пробурчала я, опустив глаза. Что он собрался делать? Притащил меня сюда…
— Саша, значит, - под нос себе пробормотал он и посторонился.
– Кашу будешь, Саша?
Я молчала.
— Кашу будешь?
С таким лучше не спорить. Ну почему у этой машины хозяин - не дородный мужчина с брюшком? Сейчас бы я здесь тогда не сидела.
— Буду.
— Сиди здесь.
Он развернулся и прошел, очевидно, на кухню. Загремела кастрюля, вилки и ложки. Кашу мне делает, значит. А ведь только что чуть не придушил.
Я не была дурой, чтобы сидеть на полу как собачка и ждать, пока мне принесут миску с костью. Надо тикать отсюда. Как можно дальше. Чтобы этот урод не нашел.
Я по возможности бесшумно поднялась и скользнула к входной двери. Потянула замок. Медленно-медленно поворачивала его влево, еще немного…дверь открыта. И на свое горе, я отпустила замок, и механизм с громким звуком перекрутился и вернулся в исходное положение. Твою мать!
Локтем задела железную дверь и бешено закрутила замок, слыша, как приближается хозяин квартиры. Если он опять меня поймает - убьет. Что ж за замки-то такие?
Поймал. С разбегу прижав меня лицом к стене. Больно.
— Слышь, Шурик, ты оборзел совсем? Куда намылился?
— Пустите, пожалуйста. Я больше так не буду.
— Да что ты?
– заржал этот ублюдок.
– Неужели пойдешь работать?
— Зачем я вам? Можно, я уйду?
– как можно жалобнее заканючила я.
– У меня братик маленький…
Волей-неволей приходится учиться играть. Иногда запугивать, иногда давить на жалость - в зависимости от конкретной ситуации и конкретного человека. Все наши это умеют. Приходится. Попрошайки обычно овладевают искусством первым, такие, как я - вторым. Но блин, чаще всего мы все вместе, поэтому и запугивать проще. А я сейчас одна. И урода этого запугать не получится.
Удар по ребрам выбил из меня воздух и все мысли. Больно же, черт.
— Прекрати брехать!
– с отвращением процедил мужик.
– Противно аж. Нюни распустил, как девка.
— Не надо бить, - взмолилась я, сжимаясь перед новым ударом.
На сей раз досталось голове. Шапка съехала, а потом и вовсе сползла вниз.
— Таких, как ты, с утра до ночи пи***ть надо. Стой спокойно!
— Не надо, пожалуйста! Отпусти! Я больше не буду. Ааааа!
– я громко заорала, когда мужчина позади меня переместился и придавил мое тело под другим углом. Ребра пронзила острая колющая боль, настолько неожиданная, что сдержаться оказалось невозможно. Хотя я не неженка.
– Больно!
— Ты чего орешь? Я тебя пальцем не тронул!
Но он все-таки слегка отстранился, тем не менее, продолжая меня крепко удерживать.
— Зачем я вам? Отпустите. Мне очень надо. Правда.
— Ты мне документы испортил, крысеныш мелкий, - мужик снова разозлился, вспомнил о причиненном ущербе.
– Ты хоть знаешь, сколько я работал, придурок?
— Я не специально, - прохныкала я, зашмыгав носом.
– Я не хотела портить!
Он как-то замер, рука, державшая меня за шкирку, дрогнула, расслабилась, но тут же сжалась снова. Мужик меня повернул и приподнял, так что наши лица находились на одном уровне.
— Ты что, девка, что ли?
– ошарашенно выдохнул он и оглядел меня с головы до ног.
Согласна, не похожа. Так даже проще, если честно. Брат придумал, давным-давно. А вкупе с именем и при минимальной осторожности и привычке поддерживать легенду о том, что я мальчик, было проще пареной репы. Тем более, я еще мелкая совсем и выгляжу в лучшем случае лет на десять-двенадцать.
Мужик продолжал по-прежнему меня разглядывать. И даже завис, рассматривая мою бритую черепушку. Что он там увидеть хочет? Ну нет волос, нету. Сбрила. Так, во-первых, проще быть “пацаном”, во-вторых - удобнее расчесываться. Шутка, да? Зачем расчесывать лысину? Вот и я о том же.