Трудный фант, или Жена за проигрыш. Часть 2
Шрифт:
В кабинете повисло молчание. Денис отбросил очередной отчет, все равно цифры плясали перед глазами, мешая сосредоточиться.
– Что еще? Петя, не рви душу!
– Ирина Степановна очень изменилась. Это беспокоит.
– Значит, и тебя тоже. Скажу прямо, я это заслужил.
– Речь не о тебе. О ней. Пальцы стерты в кровь, но все равно играет. Почти ничего не ест. Зал пока не посещает, ждет разрешения от врача, но, боюсь, потом ринется со всей дури тягать железо. Это первые признаки нервоза.
Денис схватился за голову. Он это давно подозревал.
– Ирина Степановна очень гордая. Правда её подкосила.
– Да, да, да! Знаю! Я придурок и подлец! Но хоть убей, не понимаю, что делать. Извинений она не примет.
– Не примет, – согласился Петр. – Но проблема не только в проигрыше. Ты рассказывал о насмешках, которые она услышала. Они и разожгли пожар. Если его не потушить… Денис, она меня пока еще слушает. Но одному мне не справиться!
– Счастливец! Тебя хотя бы слушают!
Денис потер ладонями лицо и разыскал отброшенный документ.
– Петр, – перешел на полное имя, показывая, что минутка обсуждений личной жизни закончена, – как думаешь, если вот тут…
Помощник наклонился, чтобы лучше рассмотреть, и достал блокнот. Об Ирине забыли.
До вечера.
Денис открывал дверь осторожно, словно боясь спугнуть. На первом этаже – никого. Только витают по квартире запахи ванили и корицы. Ира постоянно пекла то пирожки, то булочки, то ватрушки, и Денис понял, что именно этого аромата на хватало его дому. Да и любому дому в принципе. А еще – беззаботного женского смеха. Он иногда звучал, но к самому Денису не имел никакого отношения. Снова захотелось прибить Петра. Влез в душу, втерся в доверие… И тут же себя одернул: сам наворотил делов, а на другого скидывает. Стало противно.
Сверху лилась музыка. Кажется, знаменитый «Полет Шмеля». Денис не считал себя знатоком, но эту мелодию не запомнить трудно.
Быстрые ноты перетекали одна в другую, иногда цеплялись за что-то, и все начиналось сначала. Ира занималась с ослиным упрямством, не обращая внимания ни на время суток, ни на травмированные руки. От этого становилось больно. Хотелось ворваться в комнату, отобрать гитару, а возмущенный вскрик заглушить поцелуем.
Денис усмехнулся. Когда понял, что влюбился, был шок. Неприятие. Ужас. А потом за спиной словно крылья выросли. До вечера, когда он увидел уходящую из зала Иру и услышал, как закрылась дверь в её комнату.
– Вот теперь как хочешь, так с этим и живи! – пробормотал под нос и рванул ставший слишком тугим узел галстука.
На столе ждал ужин. Котлеты и жареная картошка. Еще горячие – видимо, Ира их только-только приготовила. Салат из помидоров и огурцов еще не успел дать сок. Рядом, в глубокой миске, лежали аккуратно нарезанные куски вишневого пирога.
Денис уселся за стол. Эти ужины стали для него чем-то важным, необходимым. Ради них рвался домой. Вот только в одиночестве кусок в горло не лез, а Ира не желала спускаться даже для того, чтобы просто посидеть рядом. И в то же время был уверен: приди он не один, изображала бы любящую жену и радушную хозяйку. Все, согласно договору.
– Черт бы его побрал, этот контракт!
И, отбросив стул, Денис поднялся на второй этаж.
Ира не могла не услышать его шаги. Но гитара продолжала повторять одну и ту же мелодию, как заезженная пластинка.
Тихий стук заставил её замолчать.
– Ира, нужно поговорить.
– Я сейчас приду!
Это напомнило Денису, как его не пустили попить воды, отправив в ближайший круглосуточный за минералкой. «Мой дом – моя крепость». Ирина пыталась очертить границы, защититься… от него.
Стало горько. Но спорить не решился, послушно вернулся в зал.
Ира спустилась следом.
Денис поразился, насколько же она изменилась. Похудела, осунулась… Диета? Или… О втором варианте думать не хотелось, но слова Петра крутились в памяти, как хомяк в колесе.
– Ира, послезавтра у меня деловая встреча. Нужно быть с женами. Ты сможешь поехать?
Она кивнула, не поднимая взгляда. И это больше всего убедило Дениса в катастрофе: Ира всегда смотрела прямо на собеседника.
– Давай вместе по магазинам проедемся?
– Спасибо. Я сама справлюсь.
И это было больно. Даже мелькнула мысль показать Иру психологу. Но он её тут же отмел. Как бы хуже не сделать!
– Может, все-таки вместе?
– Я сама. Спасибо.
Денис смотрел, как она поднимается по лестнице. Слушал, как удаляются шаги, заглушаемые звоном хрустальных шариков. Хотелось сорвать эту чертову занавеску, разметать по полу, чтобы не мешала, не звенела так радостно… Но вместо этого аккуратно, чтобы не хлопнула, прикрыл за собой входную дверь.
Зрители ревели, перекрикивая надсадный вой двигателей. Не помогали даже спиленные глушители. Уши закладывало, но Денис был рад шуму: что угодно, только не тяжелая тишина родной квартиры. Только не отчаянные звуки гитары. Только не…
Взметнулся черно-белый флажок, похожий на шахматную доску, и мысли испарились. Реальным осталась лишь бетонная трасса, свет фар да соперник, которого надо обойти любой ценой.
А утром буквы плясали перед глазами, и Денис долго не мог сосредоточиться. Подчиненные не ходили – пробирались вдоль стен, стараясь не попасть на глаза начальству. И только Петр стоически выдержал шквал недовольства:
– Подобное поведение не делает вам чести!
Денис опешил. Такого он не ожидал.
– Ты как, здоров? Или пора скорую вызывать?
Петр пожал плечами:
– Зато помогло. Очнулся? Слушай, с этим надо что-то делать. Так нельзя. Мало Иры, еще и ты.
– Да знаю я, знаю… Не трави душу, ладно? Я что-нибудь придумаю!
– Только поскорее!
Больше этот вопрос не поднимался.
Одеваясь на собрание, Денис беспокоился: что там купила Ирина? А потом понял: ему все равно. Условности перестали волновать от слова «совсем». Ну и что, что может сорваться сделка? Найдет других партнеров, не впервой.