Трудный вопрос
Шрифт:
Внешнее спокойствие Чернова еще больше раззадорило Андрея. Отпасовывая шайбу, он не переставал следить за лестницей, где был вход в детский садик. Как только Чернов, сдав ребятишек воспитателям, вышел оттуда, Андрей закричал громче, чем в первый раз:
— Как пеленочки?.. Постирал?
Борис опять даже не повернул голову.
Мальчишки засмеялись не так дружно. Один из них тихо сказал:
— Да брось ты его!.. Это же Агеевой братья, а она больна… Давай лучше играть.
—
Он и сам не знал, зачем хотелось ему вывести Чернова из себя, за что старался он его обидеть, чего добивался, подыскивая самые колкие слова.
— А-а-а! Понял! — Андрей раскатисто захохотал. — Ты за ее спасибо работаешь!.. За то, что она сидеть с тобой согласилась!
За минуту до этого выкрика во двор вышли близнецы Арбузовы. Они сразу догадались что к чему.
— Ну и гад же этот Авдеев! — сказал Мика.
— Еще какой! — подтвердил Ника.
— За это стоит! — надрывался Андрей. — Кто, кроме Машки, с тобой сядет!
Терпение у Бориса кончилось. Он резко, под прямым углом, по-солдатски повернул направо — к спортивной площадке — и зашагал к ней. Шел неторопливо, но в его шагах чувствовалась яростная неудержимость. Будь перед ним хоть канава, хоть кирпичная стена, он не остановится — перелезет, переползет.
Андрей уже жалел, что добился своего — разозлил Чернова.
Бежать было некуда, да и гордость не позволяла. Вокруг стояли мальчишки. Если убежишь — засмеют. Хорош капитан ледовой дружины! И Андрей встретил надвигавшегося Чернова выставленной вперед клюшкой. Борис рукой отшиб ее в сторону, но Андрей недаром не расставался с клюшкой. Она была словно привязана к его руке. Описав широкую дугу, клюшка вернулась, как бумеранг, плашмя ударила по вытянутым напружиненным рукам Бориса и снова уперлась ему в грудь.
Мальчишки с одобрением наблюдали за ловкими маневрами своего капитана. Подошли братья Арбузовы и молча остановились. Все остальные тоже молчали. Даже Андрей больше не сказал ни слова. А Борис, плотно сжав губы, наседал на него, не обращая внимания ни на тычки в грудь, ни на удары по рукам. Клюшка мелькала в воздухе, как шпага.
Борис понял, что с голыми руками до Андрея не добраться. Тогда он выхватил у ближайшего мальчишки игрушечную пластмассовую клюшку и так ударил по клюшке Андрея, что пластмасса сухо треснула и переломилась. Шурка Филиппов — хозяин сломанной клюшки — взвыл и сзади набросился на Бориса, повис на нем, закричал сквозь подступившие слезы:
— Теперь чини! Чини, я говорю!.. Покупай новую!
Борис и не оглянулся, будто не почувствовал тяжести.
Вместе с вцепившимся в него мальчишкой он шагнул вперед, отбил пластмассовым обломком нацеленную в грудь клюшку Андрея и коротким ударом справа сшиб его с ног.
— Чего смотрите? — визгливо заорал Андрей, сидя на мерзлой земле. — Команда называется!.. Бей его, Шурка!
Шурка, который все еще висел на Борисе, поддал ему сзади коленом. И это послужило сигналом для остальных. Со всех сторон мальчишки набросились на Бориса.
Братья Арбузовы переглянулись и вместе плечом к плечу подбежали к сгрудившимся вокруг Бориса ребятам. Ника отталкивал их влево, а Мика вправо.
— Кто ударит кулаком — плохо будет! — предупреждал Мика всякий раз, когда ему удавалось отбросить в сторону очередного драчуна.
— А кто клюшкой — еще хуже! — вторил ему Ника.
Они пробились к Борису, и Мика оторвал от его спины вцепившегося, как клещ, Шурку, а Ника оттеснил наседавшего спереди Андрея, у которого на лбу назревала шишка.
Никто из ребят не посмел ударить братьев Арбузовых.
Мика пересчитал мальчишек.
— Восемь!
— На одного! — добавил Мика.
Ребята пристыженно почесывали ушибленные места. Андрей потирал набухающую шишку и зло поглядывал то на Бориса, то на братьев.
— Не косись! — усмехнулся Мика. — За дело попало!
— За дело! — подтвердил Ника. — Только мало!
— А у меня за что клюшку сломали? — плаксиво спросил Шурка, собирая куски растоптанной пластмассы.
— Это не клюшка! — сказал Мика.
— С такой дошколята возятся! — уточнил Ника и, считая инцидент исчерпанным, закончил: — Пора в школу… Идем, Борис!..
Глеб Николаевич сразу почувствовал, что класс чем-то взволнован. Прошло минут пять, прежде чем учитель по глазам учеников определил, что неизвестное ему происшествие отступило на задний план и ребята сосредоточились на теореме, которую он доказывал на доске. Завладев их вниманием, Глеб Николаевич, продолжая урок, попытался отгадать, что случилось.
Шишку на лбу Андрея заметить было нетрудно. Он и не старался спрятать ее, а наоборот, особенно в начале урока, поворачивался так, чтобы учитель мог полюбоваться на нее. Потом Глеб Николаевич увидел, что у Бориса Чернова шрам на щеке горел ярче обычного. Глеб Николаевич безошибочно отгадал причину взволнованности всего класса. Он только не знал, из-за чего произошла потасовка.
Когда до конца урока оставалась одна минута, Глеб Николаевич сделал нарочитую паузу — заставил всех посмотреть на него — и спросил многозначительно: