Трудный возраст
Шрифт:
– Да!
Блоки распахнулись, как окна по весне. И пустой дом, холодное от страха сознание Янош, затопило теплое солнце присутствия целителя.
"Янош, смотри. Ты видишь?"
Переливы цвета, свет и тьма, мозаика, витраж, калейдоскоп - все человеческие слова, не передающие сути. Есть единое целое, оно состоит из миллиарда фрагментов, и положение каждого фрагмента по отношению к другому что-то значит, как и цвет, и яркость, и теплота света...
"Вижу".
"Смотри
Картина стала глубже, рельефнее, и за ней, на ином уровне, проступили очертания человеческого тела. Сначала неявно, а потом все четче и четче, и через несколько секунд Янош видела уже каждую венку, каждую пору в коже, каждую клетку... И каждое повреждение тоже.
Ёж была вся в черных пятнах. И внутри, и снаружи.
"Папочка..."
"Не дергайся, Янош. Будь смелее. И запоминай. Сначала мы восстанавливаем поврежденную нервную ткань... Видишь там, где позвоночник?"
"Да".
"Смотри".
Янош, как со стороны, увидела свою руку, источающую белое сияние. Оно миллиардами тончайших игл вгрызалось в черноту - а на том, другом слое бесконечно сложные волокна тянулись друг к другу, срастались, восстанавливался ток нервных импульсов между клетками.
"Теперь кости, в том же месте. Собираем - и сращиваем. Ты видишь?"
"Вижу".
Янош отвечала это снова и снова, глядя зачаровано, как истаивают под яростным напором белого света пятна гнилой черноты, как время словно оборачивается вспять - рассасываются гематомы, восстанавливается кожный покров, исчезают отеки, срастаются внутренние разрывы...
И все это делали ее руки - и сила Старшего.
Вокруг сиял белый свет.
Янош ощущала себя божеством... или, вернее, жрецом, взявшим взаймы божественную силу. Эйфория кружила голову.
Какой там полет? Полет - это глоток воды для умирающего от жажды.
Исцеление - целое озеро.
"А теперь - погружаем ее в сон. Вот так - просто принуждаем мозг выработать некоторые гормоны... Янош, не теряйся. Следи внимательно".
"Я слежу".
Потом сила схлынула, оставив после себя дрожь в руках, странную легкость во всем теле - и девочку с русой косой, всю перепачканную в крови, но абсолютно здоровую.
Янош мелко потряхивало.
"У тебя получилось, папочка?"
"Получилось, солнце мое. И не у меня - у нас".
Новый шок.
"Как это?"
Старший, кажется, улыбнулся лукаво:
"Хочешь узнать, как - возвращайся. Я всегда говорил, что в любое время готов начать твое обучение, Янош".
И еще сказал:
"Мы все по тебе очень скучаем, светлая".
И исчез.
Янош осталась одна.
Где-то далеко завывали сирены.
– Я тут взял на себя смелость вызвать полицию и скорую, - кашлянул Аксай, напоминая о себе. Янош повернулась к нему, совершенно пьяная от наплыва чувств.
– А нам лучше сейчас уйти незаметно. Природу чудес лучше, э-э... не раскрывать. И кстати, - он вдруг наклонился, срывая с шеи одного из бандитов кожаный шнурок.
– Это не твоей подружки?
Зеленая гильза покачивалась из стороны в сторону, гипнотизируя взгляд.
– Ее.
– Вот и оставим ей. А нам с тобой пора, пора!
Аксай аккуратно вложил гильзу в теплую ладошку Ежа, подхватил Янош на руки и потащил к выходу. А там - нырнул в какую-то тень и выскочил уже из стены перекошенного сарайчика.
– А это, - произнес Аксай с гордостью, - местный дом с привидениями. Моя резиденция! Слушай, Янош, лично я голодный, как стадо студентов, а ты? Как насчет пиццы? Э-э? Янош? Ты спишь, что ли?
Янош только дернула ногой и поглубже запустила коготки Аксаю в плечо.
"Все-таки почти проснувшиеся регены, сила целителя и общение с папочкой-старшим - это слишком много для одного дня", - сонно подумала она и отключилась.
– Ты уверена в этом?
Аксай задавал вопрос уже даже не в десятый, а в сотый, кажется, раз. Здесь, на мысе, ветер был сильный. Он срывал слова с языка и уносил их вдаль, а еще - бессовестно трепал бесцветные волосы Аксая.
– Уверена, - Янош решительно одернула черный плащ. Ну, мятый немного, но не маме говорить об аккуратности в ношении вещей.
– Из "Рыбы и Раковины" я уволилась. С ребятами попрощалась. К Ежу зашла - жаль, она спала еще... Меня и так уже полгорода ищет во главе со службой опеки. Как же, безнадзорный ребенок! И вообще, я сюда еще вернусь, - Янош сощурилась, глядя на бесконечное синее море, неровным полотном сбившееся внизу.
– А тебе обязательно нужно познакомиться с моими родителями! С обоими папами и с мамой!
Аксай озадаченно поскреб затылок и осторожно поинтересовался:
– С обоими - кем? Деточка, а ты точно здорова?
– Точно, точно, - ворчливо отозвалась Янош.
Вчера у нее была престранная беседа с Младшим. Он одобрил дружбу с Ежом - "Умница, нашла ведь единственного квартерона-ведарси в этом городке! Похоже, эта твоя девчонка - родственница Серго такая золотистая единорожка, ха-ха!"– и как-то очень уж подозрительно заинтересовался личностью Аксая.
"Аксай Сайран? Так и сказал? А приведи-ка его к нам завтра, мы с мамой бы на него взглянули, - вкрадчиво попросил Младший.
– Лично у меня к нему есть один разговор... если это и правда Аксай".
Младшего Янош слушалась всегда. А потому сейчас она стояла и разглядывала море, прощаясь ненадолго с солеными волнами, и в одной руке сжимала телепорт, а другой - цеплялась за локоть Аксая.
– Я еще вернусь, - шепнула она.
– Ёж, Флай, Гурман - не скучайте. Я вернусь, - и добавила громче, обернувшись к Аксаю: - Ну что, готов?