Трудоголик
Шрифт:
— Я полус-сеяный, законно-избранный нас-следник планеты Айпоида. В изгнании. Временный минис-стр безопасности Конгламерата Грани. Я называю это отпус-ск.
Я сел и глубоко задумался.
— Хорошо, коллеги. Я подумаю над вашим оффером. А пока что мне пора закончить одно дело. Так что давайте я наемся, потому что от всей этой вкусноты уже слюни текут. А потом мы будем вынуждены вас покинуть…
* * *
Я летел на небольшом невидимым сферолётом над большой
— Хорошо идут, — сказал Джафар. — Новобранцы, конечно, кого ещё в конце войны на север кинут. Но у них нормальный тысячник. Повоевать успел.
Он сидел в одних шароварах, по пояс голый, жевал что-то вроде чурчхелы и слушал странную ориентальную музыку. Потом поднял голову и махнул рукой куда-то наверх.
— О, смотри, дирижабль уже тут! Не думал, что так быстро.
Массивное сигарообразное тело медленно плыло над кронами деревьев. Я впервые увидел их вблизи. Мы подлетели совсем близко к гондоле — на носу и на корме виднелись весьма агрессивные пушечные турели, рядом с которыми высовывались носатые бородатые морды стрельцов-гмонни.
— Много этих? — я махнул на гору.
— Пара сотен. Было, по крайней мере. Проблема в том, что там какой-то древний реактор. И Халиб сказал, что пустит проверить туда только тебя. Понятия не имею, почему именно тебя.
Потому что доверяет, подумалось мне. Потому что никто не должен знать об анти-энтропийной капсуле. Конечно, мне до сих пор подозрительно было, что её после моего пробуждения до сих пор не переместили куда поглубже — например, в глубины литосферы, как они это сделали со мной, когда пытались меня допытаться.
— Слушай, странно. Никого нет. Внутри, что ли, все спрятались?
В месте у ворот, где мы с Энтоном и Рюриком устроили мой первый в этом мире пикник, были устроены укрепления. Грубо наваленные брёвна, мусор и прочие нехитрые инженерные сооружения. В странном здании, которое подпирал мужик с драконом, тоже виднелись следы пребывания толпы скра. Промасленные тряпки на окнах вместо стёкол, которые я уже видел в пригороде Теньбурга, костровище у входа, загончик для живности. Но вот никаких признаков тех двух сотен вооружённых культистов не наблюдалось.
— В бункере, наверное, — предположил я.
— Ну, чего, придётся идти, — мой коллега зычно рыгнул и поковырялся ногтём в зубе. — Ты знаешь, как в него спуститься по-быстрому? Или во Дворце карты запросить?
— Знаю. А надо? Всё равно скоро армия будет
Джафар нахмурился, вздохнул:
— Надо, ага. Старик ругаться будет. Мы ж просто проверить.
— Ну, ок. Давай, садиться будем.
Мы сели у того самого неприметного здания во внутреннем дворе, у которого я впервые увидел Рюрика, связанного по рукам и ногам. Дверь была заколочена, но Джафар махнул рукой, и она разлетелась в щепки — вместе с прибитыми изнутри досками.
— Куда теперь? — спросил Джафар.
— Вон там лестница вниз.
Мы пошли вперёд — я впереди,
— Дальше сам сходи, проверь. Я снова невидимость включил.
Я посмотрел на руки, видны были только нечёткие очертания. Из-за угла уже слышалось «Кну Кха, Кну Кха» — видимо, соплеменники увидели, как несчастные испарились.
Дальше путь лежал знакомыми коридорами — чувство ностальгии оказалось странным, немного тревожным. В каждой комнате в тусклом свете факелов — от светодиодных лент почему-то избавились — сидела парочка скра, кое-где попадались и гмонни — в странных белых балдохонах, волосатые, с рваными небритыми бородами и наполовину бритой головой.
Без особого труда я нашёл вход в зал, в котором стоит бункер — больше по запаху и звукам, чем по запомленному маршруту.
Весь зал оказался перевёрнут верх дном и полон скра. Пахло потом, нечистотами, чем-то жареным. Вдоль стен вместо коробок стояли клетки — я впервые увидел подростков-скра, голых, крепких, похожих на диких самцов шимпанзе. Они истерично дёргали за прутья, занимались непотребством, мочились на нижние ярусы. Я вспомнил, что это напоминает — был такой старенький фильм «Район 9» про инопланетян-беженцев, только там были какие-то странные хитиновые инсекты, а здесь — чуть более похожие на приматов существа, только четырёхрукие.
Я шёл вперёд, слегка подталкивая преграждавших путь дикарей. Они пугались, испуганно осматривали бока, принюхивались, но невидимость работала. Наконец, пройдя через давку, я дошёл до цели. Капсула и реактор, к моему спокойствию, стояли целые и невредимые. Их ограждали снятые светодиодные ленты, сделавшие моё место пробуждение чем-то вроде языческого алтаря. Взглянул на капсулу — и почувствовал дикое, странное желание. Приоткрытая крышка звала вернуться в родную колыбель: так зовёт порог родного дома, мягкая уютная подушка после долгого рабочего дня, зовут объятия любимой женщины.
Подумалось — может, и нет никакой планеты Скрадо? Может, я всё ещё лежу в какой-то странной компьютерной симуляции, в которую меня запихнула обезумевшая сестра. На короткое мгновение показалось — ляг, сомкни крышку над головой, и ты вернёшься в родной дом, в родную эпоху.
Вздрогнул, отмахнул эту мысль. Разум подсказал, что этого не будет, как ни пытайся. Оглянулся и понял, что оказался с этим чувством и с этой толпой дикарей один на один — Джафара рядом со мной не было. Поднял голову чуть выше, вздрогнул, а затем улыбнулся. Во всю стену над дверным проёмом было изображено кровавой красной краской моё лицо — не особо похожее по пропорциям, но контур лица, причёска и расовая принадлежность угадывались вполне точно.