Трудовые будни Тёмных Властелинов
Шрифт:
Фьорд мысленно простонал. Ну да, дураку понятно, что надо было сказать это как-то красивей! Это вдовушке Бранни или той помощнице лекаря и так сойдёт, а дамам вроде Лани, таким, из благородных…
— Мне тоже сойдёт, — сказала она быстро, будто решаясь на что-то. — Я больше не дама, а ты — самый благородный мужчина, который встретился мне в жизни. Красивые поступки лучше красивых слов, уж поверь! И я не против! Не думай… Просто хотела сказать, что… мне пока нельзя. И какое-то время будет нельзя, только лекари скажут, сколько. Они быстро поставили меня на ноги после рождения Дьярви, но там всё было немного… непросто. Я принимаю зелья каждый день и…
Фьорд вспомнил кровь, которая буквально хлюпала на простыне.
Ну да, ещё бы там было всё просто.
— Эй, — позвал он тихо, чувствуя, что начинают закрываться глаза. — Я понял. Не переживай, я…
Грёбаное
И засыпается с такой мыслью намного приятней.
Игорь понемногу врубался.
Коллеги, наблюдая за его сомнительными успехами, переглядывались и приговаривали: "Гений!". Но сам он прекрасно знал, что непозволительно тормозит — как всегда, когда начинал изучать новую программерскую фичу.
Потому что местная магия, если честно, была чистой воды программированием. Артефакторика так точно.
Существенная разница заключалась только в том, что этот конкретный код могли видеть только люди (простите, существа!) с соответствующими способностями, а компы тут заменяли специальные артефакторные рамки, напоминающие голографические доски. Ну да, и слова — точнее, руны и символы наподобие дальневосточных — надо было рисовать вручную. В остальном — один в один.
Да что там, тут даже разные языки програ… тьху… магии существовали! И на основе одного или нескольких языков прописывался код артефакта. Или, как говорили местные, закладывались магические свойства. Соответственно, чем сложнее артефакт, тем длиннее и разнообразнее код. Например, чтобы создать условный артефакт-гранату, было достаточно нескольких символов огня, воздуха, сжатия, освобождения и удара, зацикленных определённым образом и напитанных под завязку магией. С бомбой, часовой или дистанционной, будет уже в разы сложнее, но всё равно не критично.
Самым смаком тут считались артефакты многоразового действия, предполагающие самозарядность. Такие цацки подзаряжались или из окружающей среды (например, за счёт так называемой Солнечной руны, местного магического аналога солнечной батареи), или поглощали энергию атакующих чужих чар (защитные заклинания), или от божественной силы (что бы это ни значило; в этом случае код начинался с символа, так называемого чира, божества, чью энергию собрались юзать) или от самого носителя. И вот тут уже к коду надо было подходить со всей серьёзностью, чтобы, например, артефакт не выпил из хозяина все жизненные силы или не поглотил посреди боя всю магию в округе. То же самое касалось свойства артефактов: чем сложнее действие, тем сложнее код. Особым шиком считались так называемые "условно разумные" артефакты. В этом смысле на говорящую "лампу" Игоря, которую он благополучно притащил из хутора, смотрели с благоговением и чуть ли не молились.
По факту зря.
Как любое произведение необученного артефактора-интуита, корректировке эта штука не поддавалась категорически. Тут как с кодом новичка: там, где профи черкнёт пару-тройку строк, чтобы работало, новенький для того же эффекта нагородит такого, что и аццкий сотона не разберётся в этом ужасе. Так и тут, только ещё сложнее: проще снести и написать заново, чем понять, что это вообще такое и на каком языке начертано. Коллеги узнали древнеоборотничьи руны и посчитали, что дело всё в наследственности. Для себя Игорь сделал вывод: артефакты, склёпанные на чистой интуиции, корректировке не поддаются, и это — неприемлемо. Во-первых, нужное получается через раз, во-вторых, такие эксперименты банально небезопасны. Теперь только он понял, как рисковал каждый раз, создавая новый кустарный шедевр. Причём под угрозой были все хуторяне: рвануть, заморозить всё вокруг, выпить жизненные силы у всего живого в определённом радиусе (нужное подчеркнуть) могло в любой момент.
Дальше он такой халтуры допускать не собирался. Чем больше он узнавал о местной магии, тем больше убеждался, что шутить с ней шутки — прямая дорога к номинации на премию Дарвина. Тем более что любой землянин двадцать первого века, получивший вышку не за взятки или просто обладающий интеллектом выше среднего, разберётся в этой системе относительно быстро — всё же, в плане развития науки и общей образованности местные отставали. Хотя, конечно, тут Игорю сказочно повезло, что основы и первый, самый базовый алфавит принятого у людей языка магии в его башку закачали местные менталисты — иначе было бы сложнее на несколько порядков. Из восточных языков он немного знал только корейский; местная же магическая письменность строилась по подобному принципу, но была, пожалуй, ближе к китайскому или японскому по уровню сложности. С последним местную речь роднило наличие нескольких алфавитов, а также идеография. Слова-буквы третьего алфавита вообще не имели транскрипции, то бишь не могли быть обличены в звуки. Они обозначали некие глобальные природные и мистические силы; сюда же относились чиры богов, имена стихий, имена Предвечной и Изначального (местных условных аналогов тьмы и света, жизни и смерти). Короче, без знаний хотя бы первого алфавита он бы над этим всем с ума сошёл, а так всё было не настолько плохо: базовый код большинства простых артефактов писался на основе простейших букв, основные имена стихий и самые часто используемые команды он себе постепенно перерисовывал, а значение незнакомых символов всегда можно было спросить у коллег или отыскать в специальных справочниках. Игорь предпочитал второй вариант — не потому, что его напарники были враждебно настроены (с этим проблем не возникало), скорее по старой привычке: то, в чём сам разобрался, лучше усваивается. Опять же, коллеги его пахали, как рабы на галерах, причём один из них занимался только браслетами горожан, а второй мужественно пытался разобраться с остальным, хотя бы самым срочным. При таких раскладах доставать их вопросами Игорю банально не позволяла совесть. С местной физикой, потоками магии (их нужно было направить в нужную сторону, и с этим существовали дополнительные проблемы) и соотношением мер измерения было, пожалуй, сложнее всего, но и тут вполне решаемо: местные учебники по Законам Мироздания (да, это тут в школах предмет такой) и Основам Магии ему в помощь, благо для простейших артефактов, с которыми он пока что тренировался, достаточно было просто закольцевать потоки, задать радиус и — в некоторых случаях — время действия. До артефактов многоразового действия, где нужно было строить из потоков сложные фигуры, задавать не только источник магии, но и скорость её поступления с разными соотношениями, он пока и близко не добрался. О сочетании же механики и магии, вроде тех же самоходных машин, даже заикаться не стоит — не его уровень. И долго ещё будет не его.
Тем утром Игорь собирался разобраться в своём браслете, точнее в его устройстве.
Как выяснилось, знаки горожанина для знати и магов делали под заказ за пределами Чу, да и код ("плетение") для обычных граждан тоже заказывали на стороне. И это не дело, ага. Со временем надо будет самим организовать производство, благо с точки зрения ювелирки ничего сложного и редкого тут не было. Игорь уже успел вычитать, что для некоторых артефактов надо было подбирать уникальные материалы и учитывать их химические (простите, алхимические) свойства, но с браслетами, по сути оснащёнными только сигнальными чарами ближнего действия и…
"Ихор?" — мысленный голос Ири звучал чуть напряжённо. — Ты не мог бы зайти ко мне сейчас?"
Он прищурился, прислушиваясь к её эмоциям.
"У тебя там всё хорошо?"
"Преимущественно, — отозвалась она ровно. — Просто прибыли твои родственники, жаждут встретиться".
"Подожди. Прибыли прямо к тебе?"
"Да."
"Они хотят только встретиться?"
"Ещё забрать тебя к себе в Клан, разумеется, — мысленный голос Ири звучал слегка… угрожающе. — И твою пару — при условии, что она их устроит".
"О как, — сказал Игорь. — Гони их взашей!"
"Главу Дома Созидающих, контракт с которым мы с Эу-хением буквально выгрызли несколько месяцев назад? Прогнать я его, разумеется, могу — если совсем уж не будет другого выхода. Но это нежелательный исход, мягко говоря. Ты ведь сам позвал их, верно?"
"Хотел сделать тебе сюрприз".
"О, у тебя получилось!" — даже её мысленный голос сочился ядом.
Игорь хотел сказать: "Ты могла бы меня предупредить!", но подавил порыв. Так они точно поссорятся, и было бы из-за кого. Р-родственнички отмороженные… ни разу в жизни не видел, а уже должен, как ЧП-шник государству…
"Извини", — сказал Игорь коротко. — "Уже иду к тебе".
Молчание.
"Ты извини", — мысленный голос Ири звучал устало. — "Мне приятно, что ты так хотел меня Обрести. Стоило объяснить тебе насчёт родственников сразу. Я опасалась, что они попытаются тебя переманить; не знала наверняка, из какого ты Дома, но догадывалась, что проблемы могут быть: Степные Рыси неохотно делятся талантливой молодёжью. Не хотела тебя терять".
Вот это новости.
"Моё мнение тут вообще не учитывается? — уточнил Игорь с невольной злостью. — И доверять мне никак нельзя? Так получается?"