Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата
Шрифт:
Тараканы в голове затянули унылую песню «Штиль», в исполнении Арии. «Смерть, одного лишь нужна! И мы, мы вернемся домой!» – выводили они, чтобы подбодрить меня. Спасибо, ребята. Помогло.
Я взглянула на дверь директорского кабинета, пошатываясь от слабости, открыла ее и полезла в стол в поисках нужных ключей. Мешок с кошачьим кормом исчез, но запах остался, обрекая мой желудок на невыносимые страдания. Долго роясь среди всякого мусора и ключей, я обнаружила какую-то старую связку, сверилась с номером в каталоге, помолилась богу, чтобы это были они, и упала за свой стол, положив голову на руки. Сейчас
Часы пробили полдень. За окном было так же сумрачно, как и всегда. Городские улицы шумели. «Кровь на розлив!» – орал кто-то. «Почем?» – спрашивали его. «Без боярышника, надеюсь?» – интересовался какой-то женский голос.
Дверь открылась и на пороге появилась знакомая фигура. Я с видом усталой обреченности, бросив взгляд на спящего деда, проверив наличие карты и ключей, двинулась в сторону черной кареты, стоящей неподалеку.
Мягкие, оббитые черным бархатом сиденья дали мне возможность немного расслабиться. Я откинулась на спинку и стала провожать туманным взглядом сумрачные городские пейзажи.
Мой спутник сначала молча смотрел в окно, а потом достал красивую черную книгу и стал писать. Я обратила внимание, что пишет он левой рукой. Карета стала подпрыгивать, упырь тихо выругался, отложил бладбук и мрачно уставился в окно, подложив кулак по щеку.
– Вот, дрянь, – вздохнул он, швыряя ручку на сидение и потерев переносицу.
– Может, выберемся на дорогу? – мило улыбаясь, поинтересовалась я.
– Мы и так на дороге, – процедил упырь, закидывая нога на ногу.
–У вас тоже кладут дороги из расчета на то, чтобы потенциальные оккупанты застряли на подступах? – вздохнула я, чувствуя себя, как на ковбой на родео. Я вцепилась руками в дверцу, в надежде, что она не откроется.
– Пусть Магистрат разбирается, – заметил упырь, бросив в мою сторону тяжелый взгляд.
– Ага, так прямо и побежали! Пусть фюрст лично займется этим вопросом. Возьмет лопату и займется. Вы как-нибудь пригласите его к себе в гости. Пусть прямо перед его каретой прокладывают дорогу, – предложила я очень действенную, проверенную годами в нашем мире, систему капитального ремонта дорог.
– Еще чего! – бросил упырь, – Еще скажите, что его пора на кол посадить! Хотя кол – это слишком мягко… Он заслуживает худшего, чем обычная смерть.
– О! Смотрю, вы в оппозиции, – усмехнулась я, отслеживая глазами унылые пейзажи.
– Да, я его ненавижу. Судя по тому, что о нем говорят другие – я не один. Взять любого вампира, так он гораздо лучше разбирается в политике, нежели фюрст Криора, – заметил упырь, уставившись в окно.
– А здесь дорога вообще по проекту положена? Или мы прокладываем новую? – возмутилась я, чувствуя, что сейчас оторву ручку у двери.
На меня посмотрели, как на врага народа.
– Не переживайте. Это очень удобно. Каждое утро вместо зарядки садитесь в карету и вперед, покорять столицу, – съехидничала я, гаденько улыбаясь, – Того и глядишь в карете растрясет так, что придаст заряд бодрости на весь день.
Взгляд уже прожег во мне дыру.
– Да ладно, это была ваша идея поехать именно сюда! Как вы сказали? Чтобы гости прокляли тот день, когда вы приобрели недвижимость? Они проедут половину пути, вздохнут, выковыривая колесо из ямы, плюнут
– Не травите мне душу. И так тошно… – заметил упырь, глядя в окно, – А теперь, будьте так любезны помолчать. Поберегите свое красноречие. Оно вам еще пригодится.
Мы ехали примерно полчаса. Я поняла, что мы подъехали, когда мучительная тряска прекратилась. На ватных ногах я встала с места. Меня мутило, и я все еще мысленно считала ухабы. Мой спутник вышел первым и… подал мне руку. Этот жест меня немного удивил и сильно обескуражил.
– Нет, спасибо, я сама… – промямлила я, смущаясь.
– Умеете вы ставить мужчин в неловкое положение, – заметил упырь, убирая руку, – Стоять с протянутой рукой – сомнительное удовольствие. Ну что ж, не хотите, как хотите. Учтите, я очень злопамятный.
– Чем же Вас так жизнь-то обидела? – поинтересовалась я, самостоятельно выбираясь из кареты. Вопрос оказался риторическим. Смерив меня скорбным взглядом, он пропустил его мимо ушей.
Поместье выглядело вполне презентабельно. Не открытка, но и не графские развалины. Я посмотрела на ржавую калитку, которую мне предстояло открыть. Достав ключ, я стала возиться с замком. Сняв его и вытерев руки от ржавчины о ближайшую растительность, я распахнула ее с душераздирающим скрипом. Мы вошли в мрачноватый парк. Половина растений засохла, другая половина разрослась. Я вопросительно взглянула на «проблемного клиента».
– Сударыня, я слишком хорошо воспитан, чтобы выражать свое мнимое восхищение односложным восклицанием, – вздохнул мой спутник, убирая тростью с дороги какую-то поросль, – Судя по запаху, здесь что-то недавно сдохло и явно не от восторга. Вы точно никого сюда до меня не возили?
Я шла следом за ним, глядя на его чуть прихрамывающую походку, и радовалась, что в случае нападения я успею убежать. И фиг он меня догонит. Хотя, Ренель своим питанием почти уравнял наши шансы.
– Открывайте, – приказал клиент, уступая мне место у замка. Я ковыряла, его, как начинающий взломщик, прикидывая, на сколько оборотов он вообще закрыт. Промучившись минут пять, чувствуя себя крайне неловко, я попыталась вытащить ключ обратно. Я посмотрела на упыря, который, не скрывая садистского удовольствия в печальных глазах, наслаждался тем, с каким маниакальным усердием я мучаю несчастный замок.
– Я обещал, что вам припомню? Так вот, припоминаю. У вас неплохо получается, продолжайте в том же духе, – участливо заметил он, глядя, как я дергаю ключ, – Сломаете ключ – полезете в окно.
– А вы постоите на стреме, – огрызнулась я, пытаясь изо всех сил выдернуть ключ, – Свистеть умеете? Если что – свистнете!
Я поковырялась еще минут пять, потом засучила рукава и стала отчаянно вертеть ключом! Есть! Пусть выкусит! Я открыла замок! Один ноль в пользу Лены.
Мы вошли внутрь. Вся мебель была накрыта белыми чехлами. Роскошная лестница вела наверх, блестя лакированными перилами. Внутри почему – то было куда прохладней, чем снаружи. Воздух казался спертым и затхлым.