Трупный цветок
Шрифт:
– Но, боюсь, вам придётся рассказать всё сначала, чтобы я мог помочь вам, – сказал Шефер. – Как я понял, вы хотели поговорить именно со мной?
– Да, верно.
– Почему?
– Потому что вы ведёте дело Моссинга.
– Дело Моссинга?
– Да.
– А при чём здесь оно?
– Я знаю, это звучит немного дико, – сказала она. – Но, как сказали ваши коллеги, когда звонили вам, я думаю, что Анна Киль была сегодня в моей квартире.
Шефер потёр подбородок двумя пальцами, глядя на неё. Хотя обычно он тщательно брился по утрам, к этому
– Честно говоря, я считаю, что это очень маловероятно. – Он старался сгладить нотки снисхождения в голосе, но его слова всё равно прозвучали покровительственно.
– И всё же достаточно вероятно, чтобы вы отправили сюда судебного эксперта, как только получили вызов. Едва ли он так торопится снимать отпечатки пальцев по горячим следам в каждой взломанной квартире? Особенно когда из неё ничего не пропало.
Шефер пожал плечами и взглядом ответил ей: Touch'e [6] .
6
Впечатлён (фр.).
– Дело в том, что вы сейчас не абы про кого заговорили, поэтому я решил подстраховаться. Но с какой бы стати Анне Киль вламываться сюда к вам?
– Я не знаю, но она была здесь сегодня, она сделала фотографию с моего балкона и запостила её в «Инстаграме». Посмотрите, чья это страница! – Элоиза Кальдан показала свой мобильный Шеферу, он взял его в руки и стал смотреть на фотографию.
Потом встал, отошёл и остановился в дверях гостиной.
– А это не может быть старая фотография, которую вы сами же сделали когда-то давно и разместили в «Инстаграме» или на «Фейсбуке» и которую кто-то просто скопировал? – Он по очереди смотрел в телефон и на вид из окна балкона.
– Нет, эту фотографию я никогда раньше не видела.
Шефер просмотрел профиль, в который была загружена фотография. Это была единственная публикация. Не было никаких других картинок, никакой информации о пользователе, ничего, кроме имени профиля. Ни подписчиков, ни подписок.
– Вы себе не представляете, как много травли происходит в социальных сетях, – сказал он. – К вам на страницу зашёл некто, и, возможно, он когда-то сделал этот снимок, а теперь решил поразвлечься. Может быть, это один из ваших друзей сделал такое фото на прошлой неделе. Или в прошлом году.
– Нет. Тем немногим друзьям, которые когда-нибудь бывали здесь, я доверяю.
– Возможно, это новый парень так себя ведёт? Или бывший вымещает злость, пытаясь напугать вас?
– Нет, такого я тоже не могу себе представить. – Её голос зазвучал уже менее уверенно.
Шефер посмотрел на неё.
– Вы журналистка, не так ли?
– Да, из «Demokratisk Dagblad».
– Да, думаю, я видел ваше имя в газете. Вы делаете свою работу очень хорошо.
Она пожала плечами.
– Спасибо.
– Те бумаги. –
– Мне стало интересно заняться этим делом, да, но в этот раз это не обыкновенная работа. Происходит что-то такое, что я…
– Послушайте… – Он поднял руку, прерывая её. – Вам нечего бояться. Есть серьёзные основания полагать, что Анна Киль вообще находится не в Дании.
– Я прекрасно это знаю, – сказала Элоиза Кальдан, поднимаясь. – Не прошло ещё полутора недель с тех пор, как она была во Франции.
Шефер, похоже, был потрясён тем, что услышал.
Он молча наблюдал, как Элоиза Кальдан доставала что-то из чёрной сумки, висевшей тут же на крючке рядом с холодильником.
– Мне не мерещатся призраки, – она подошла к нему и протянула два голубых конверта, – Анна Киль пытается что-то сообщить мне.
9
Анне пришлось долго ждать, когда снимут трубку.
Ей удалось отыскать одну из немногих сохранившихся в Дижоне старинных телефонных будок. Большинство будок уже давно демонтировали и заменили на… Да ничем их не заменили. По всему городу остались опустевшие, уродливые площадки, где из асфальта торчали обрезанные провода, похожие на жуткие произведения искусства ушедшей эпохи.
– Ник?
– Да.
– Это я.
– Да, я так и думал. Никто мне больше не звонит.
– Мне пришлось двинуться дальше. На север. Думаю, меня заметили.
– Заметили? Кто – он? – Голос звучал обеспокоенно.
– Нет, какая-то женщина. Может быть, нет ничего страшного. Но я не могла там больше оставаться.
– Анна, если ты увидишь его или кого-то, напоминающего его, беги со всех ног, ты поняла меня?
– Да.
– Я говорю серьёзно. Он не будет колебаться ни секунды, чтобы взять тебя на месте. Ты даже не представляешь, насколько опасен этот человек.
– Да нет, Ник, представляю, – произнесла она холодным тоном, – может быть, даже лучше, чем ты. Так что не говори со мной так, будто твоя задача – заботиться обо мне. Я не твоя дочь.
Наступила пауза, затем он осторожно спросил:
– Есть какие-нибудь новости? Ты отправила письмо?
– Я отправила два.
– Ладно, хорошо. Хорошо.
– Ты обещал мне информацию о месте, где он проводит отпуск.
– Да. Это отель «Grand Hyatt Martinez». В Каннах.
– Когда он туда приезжает?
– В начале июня на три недели. И так каждый год.
– Один?
– В основном да. По крайней мере, путешествует он один. Я не знаю, приезжает ли к нему кто-нибудь, пока он там…
Повисло неловкое молчание.
– А файлы? – спросила затем Анна.
– Остальное ты получишь, когда я получу своё, – сказал он. – Главное, позаботься, чтобы Элоиза оказалась в Париже.
– Слушай, Ник…
– Да?
– Тебя совесть не мучает?
Он засмеялся. Грустным, глухим смехом.