Trust: Опека
Шрифт:
— Называй меня Руди. Это сокращенно от Рудольфа. Так звали и моего отца, — перешел он на «ты». Он снял свой твидовый пиджак и повесил на спинку стула. — Предпочитаешь разговаривать по-английски или по-немецки? По акценту вижу, что ты американка.
— По-английски. Я изучала немецкий в колледже, но сейчас запустила. Когда люди начинают общаться на швейцарском немецком, я и слова…
— Не проблема. Тогда будем разговаривать по-английски. Я много времени провел в Штатах, больше всего в Лос-Анджелесе. Как
— Что вы имеете в виду? Я сказала, мне не о чем вам рассказывать. И нечего добавить.
Он несколько секунд не мигая многозначительно смотрел на нее своими большими голубыми глазами.
— В октябре 1987-го в Тунисе убили моего отца. Никто не знает, что он там делал, но… — Тоблер прикусил губу, потом продолжил: — Я хочу сказать, что наша семья иногда ездила в Тунис отдыхать, когда я был маленьким. Но мы давно уже там не были.
Подошла официантка и принесла кофе. Она поставила на стол маленькую корзиночку с круассанами и, слегка поклонившись, скрылась за дверью кухни.
— Однажды утром нам позвонили из тунисской полиции, — продолжал Тоблер, — и сказали, что тело моего отца нашли на главной площади в Сусе, под стенами крепости. Причины его смерти так и не были gekl"art… не были прояснены.
Руди сделал глоток кофе. Его руки дрожали.
— Поэтому я прошу тебя рассказать мне все, что ты знаешь.
— Но я уже говорила вам, мне ничего не известно о вашем отце.
— Тогда откуда ты взяла его имя?
Алекс тихо сказала:
— Просто… имя Рудольф Тоблербыло в некоем коде, с которым я работала. Вот и все.
— А что там насчет банковского вклада в 1987-м?
— В коде была указана дата — 19 октября 1987-го.
— Это за четыре дня до смерти моего отца. — Тоблер посмотрел Алекс прямо в глаза. — Еще что-нибудь было?
— Ничего. — Алекс сделала глоток кофе. Он был обжигающе горячим.
— Можешь написать мне код? — попросил Руди.
— Зачем? — Алекс пожала плечами. — Он вам не поможет.
— Пожалуйста.
Он пододвинул ей салфетку.
— Просто напиши его. Я хочу получить хоть что-то.
— Зачем? Это бессмысленно.
— Сделай это для меня. Пожалуйста.
Он достал из кармана пиджака позолоченную ручку.
— Это единственное, о чем я прошу. Потом можешь идти.
— И вы больше не будете мне докучать?
— Обещаю. Я не могу узнать от тебя больше того, что ты знаешь, правда? — Он протянул ей ручку. — Пожалуйста. Прошу тебя.
— И вы даете слово никогда не звонить моему приятелю? — Алекс взяла ручку. — Никому не рассказывать о нашей встрече?
— Обещаю. — Руди уронил колпачок ручки и наклонился, чтобы поднять его.
Алекс стала
— По правде говоря… — Руди снова сел и отхлебнул кофе. — Ты не возражаешь, если я задам вопрос?
Алекс подняла глаза.
— Какой?
— Почему ты так волновалась, чтобы никто не узнал о твоем звонке мне?
— Просто хочу удостовериться. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Это касается моей работы. Нам не разрешается контактировать с клиентами.
Алекс посмотрела Руди прямо в глаза. Они были голубыми и бездонными, как у Эрика.
— Если вдруг станет известно, что я с вами встречалась, меня уволят.
— Не беспокойся, — спокойно ответил Руди. — Обещаю, что никому не расскажу ни о звонке, ни об этой встрече.
— Спасибо. — Алекс вернула ручку вместе с салфеткой, где была написана длинная строка кода. — Держите. Не знаю, чем это вам поможет. Уверена, что это не имеет смысла.
Она отодвинула стул, чтобы встать и уйти.
— Минуточку. А что это за цифры после слова «дата»? — Тоблер указал на цифры 871019.
— Это та дата, о которой я вам говорила, — объяснила Алекс. — 1987 год, 19 октября. Именно так она была написана, тогда указывались лишь две последние цифры года. Поэтому они и стоят в начале.
— Но… — Руди взволнованно указал пальцем на конец строки. — Это название старой компании моего отца. — Его палец застыл над словами «Тоблер&СИ». — Однако дело в том, что она была продана еще досмерти отца. Он сам продал ее своему компаньону Георгу Охснеру. Ты понимаешь, что это значит?
— Нет, не понимаю. — Алекс подхватила свой ноутбук и протянула руку, чтобы попрощаться. — Извините, мне пора.
— Подожди. — Руди схватил ее за руку. — Этот вопрос следует выяснить до того, как ты уйдешь. Пожалуйста, останься еще на минутку.
Он отпустил ее руку и стал набирать номер, жестом попросив Алекс пока присесть.
Алекс хотела уйти. Она выполнила свою часть договора, и он обещал ее отпустить.
— Это не займет много времени. — Тоблер указал на свой телефон, тот самый, с которого он, если захочет, может позвонить Эрику, поняла Алекс. — Задержись на минутку, пока я позвоню, — добавил он.
Тоблер несколько минут разговаривал по телефону на гортанном швейцарском немецком. Алекс не поняла ни слова из его разговора. Она взглянула на часы, которые висели рядом с фотографией официанток. Эрик уже на работе? Удивляется, куда она запропастилась?
Во время разговора в глазах Тоблера вспыхивал огонек. Кажется, с каждой минутой он все больше волновался.
За столик в дальнем углу кафе присела семья: мама и двое близнецов — мальчик и девочка. Дети о чем-то возбужденно говорили по-французски. Мать выглядела такой довольной, такой счастливой!