Тряхнем стариной!
Шрифт:
— Это Змей развлекается. Его Гордей привел, — пояснил Антилох. — Что пропадать-то добру такому? А сила мощная, ни один ворог не дернется… — и он захихикал, что при его голосище выглядело реально жутковато.
— Он же летать не может и зубов давно нет, — пробормотала я. — Нафига он тут?
Но мне никто не ответил. Так что стояла я, всем ветрам открытая, штаны широкие развевались, волосы трепыхались, в общем, готова и к труду, и к обороне, только ссыкотно немножечко.
— Давайте-ка к Полозу, — скомандовала я змейкам шепотком. — Пусть там, под покровом леса, встанут
Да и самой мне было… ну, не по себе. Особенно как подумаю, что та Яга преспокойно бы Изечку нашего ам. Какая ей была разница, помазанник или нет? Фу такой быть. И не в наследнике даже дело, а с другой стороны — ну, такая вот у Яги среднестатистической суть. Это как крокодилу пенять, что он телят жрет.
Да, вот нашла место удариться в воспоминания, пнула я себя. Тут судьба всего мира решается, а я оправдание Ягам ищу. Это от нервов все, они у меня не железные…
Главное — не выглядеть истеричной теткой, потому что ладно Яга-которая-прежняя, там на маразм списать можно, а мне теперь придется марку держать, вон как мужики зенки-то повылупляли, повернуться боязно даже. Они тут, небось, голодные…
Но пялились на меня бравые вояки недолго. Что-то повеяло ветром, гул какой-то раздался, кот шмыгнул мне под ноги, Антилох репу под короной почесал. Все бошки посворачивали, а я медлила — ну что за задница опять назревает? Можно мне уже спокойного житья?
Прямо на нас надвигался дракон.
Не, не тот, который Аспид, слава… ну, кому-нибудь. Другой. Мощный такой, трехголовый. Из леса кто-то заголосил — Енотий, судя по децибелам и четвертой октаве, но недолго, видимо, от Кощея сразу по ушам получил.
— Кто это? — прохрипела я.
— Змей Горыныч, — ответил кот.
— А на нем кто?
— Откуда я знаю? Мужик какой-то.
Ну, я и сама видела, что мужик. Но не «какой-то» — это кот из зависти, хоть он и кот. Ого-го какой мужик! Кощей там не стоял даже рядом… не говоря уже про Аспида. Или наоборот. Вот Полоз мог бы, в принципе, посоперничать.
Ну, не тридцать лет мужику. Шестьдесят, наверное. Но в плечах широк, волосы густые, глаза синие — на какого-то актера похож, знала бы я их по именам еще, хотя кому это здесь надо. Змей спустился, слегка расшугав оборону, причем с двух сторон, Антилох голову вздернул, кот притих, мужик слез, царю слегонька так поклонился.
Что интересно — Антилох тоже башкой покивал. Довольно почтительно.
— Так где? — спросил погонщик Змея. — Уговор есть уговор. Я тебе подмогу, ты мне внука.
Чего? У меня аж челюсть щелкнула. Внука?
— К Яге вон, — кивнул Антилох. — Она твоего внука от смерти спасла.
Красавец нервно на меня покосился, мол, знать не знаю и, главное, не хочу. Ничего себе заявочки! Я, милый, между прочим, тут на границе стою и вообще самая главная!
— Давай Ягу, — величаво согласился он. На меня опять ноль внимания. — Раз спасла — и награда царская будет.
Я обменялась взглядом со Змеем. Ну… или Анчутка что попутал, или этот хитрый чещуйчатый и правда и вес скинул, пока по царскому указу да
— Никто меня не дает, стою на границе, сама прихожу, когда нужным считаю, когда не считаю — не прихожу! — О, как я завернула! — Я и есть Яга, а вот ты кто такой?
— Гордей, самодержец Тридевятый. Аль не признала?
— И ты не признал.
Так, ситуация немного зашла в тупик. Вот что я с этим мужиком, тьфу, царем препираюсь? Мне Антилох его личность подтвердил, а того имя обязывает не быть лохом! Если что, на него все свалю, пусть сам разбирается!
И я махнула рукой. Ой, пожалела сразу. Но махнула. Уже разрубить этого Гордея пополам вместе с его узлом! И стояла, еле слезы сдерживала.
А все смотрели, как из леса выходит Енотий с младенцем. Ну да, правильно, попа отправить самое то, не Анчутку же, не Кощея! Изечка плакал — еще бы, оторвали от няньки любимой, он и у Полоза-то, наверное, тосковал…
— Ратиборушка! — кинулся к младенцу Гордей. — Внучек любимый!
Ну, тоже ничего имя, хотя Енотию вон не понравилось. Интересно, этот Гордей детей вообще любит или просто родная кровь?
О чем я вообще думаю, при чем тут другие дети? Ясен-красен, он царь, ему наследника вернули, вот и радуется!
— Так что, — повернулся ко мне Гордей, ага, типа одолжение сделал, — проси у меня что хочешь, Яга.
Да? Руку и сердце…
А можно было бы так пошутить. Руку на обед в суп, сердце под сливочным соусом.
— Кудымского царя прогони отсель! — я придала себе величественный вид. — Он мне нервную систему портит одним присутствием.
Да-да, там и Лихо, и воевода. Ой, мама дорогая. Давайте уже закончится этот уровень и я дальше пойду. А то чувствую, тут сейчас где-то мои жизни закончатся. Невозможно же, чтобы столько удачи мне всегда приваливало! Пока-то гладко шло, я где на наглости, а где и на незнании выезжала, где, конечно, выдумка нужна была. Но Лихо — то серьезный противник.
— Ну смотри, Яга, — он глазищами меня синими ожег и улыбнулся, блеснув неожиданно белыми зубами. Голливудская, блин, улыбка! — Я-то свое слово держу! По коням!
И со всех сторон резко какие-то шевеления случились. И царь Антилох даже своего «коня» оседлал, богатыри разбежались. Трубили трубы, орали люди, а я как столб стояла посредине, и Енотий рядом, ко мне прижавшись и за крест схватившись. Ну так, а вдруг затопчут, но пока возле меня стоит, снести с дороги не должны.
— Чего стоим? Кого ждем? — это мне Кощей орал с пригорка. — Быстро в лес!
Я в принципе спорить с гениями военного дела не стала, вон у него опыта поболее моего. Руки в ноги, ноги в лапти — и заторопилась к лесу. А то больно какое-то подозрительное возбуждение за пригорком, тем, за которым Кудымский царь стал. Видно, не всех Горыныч попалил. Или этих всех слишком много было! Потому что как показалось войско чужое — так мне плоховато стало. Ну невероятно их много против наших даже сборных армий!
И даже интересно, как же столько народа согнали к одному несчастному Черному лесу?!