Трюкачи
Шрифт:
– Мне кажется, если мы и дальше будем так стоять - нам грозит больница.
– Беги обратно скорее.
– А ты?
Тео-кун замялся.
– Вообще-то я собирался спрятаться в лесу, развести костер, согреться и подсушиться, а затем добраться до города. И оттуда позвонить, отцу, и...
– А, ты не можешь обратно заколдовать себя, пока мокрый?
– Вот именно.
– У тебя зажигалка есть?
– Зачем? Я ведь волшебник.
– Тогда разводи скорее огонь!
Они нашли какую-то корягу возле парка, и Тео-кун действительно зажег ее, испуская струю пламени из ладони.
–
У костра они, наконец, перестали трястись, и девочка сразу же засыпала Тео-куна вопросами. Пять минут спустя она уже знала, кто он такой и откуда взялся.
– И ты вот так и прячешься, рисуя на лбу волшебный иероглиф? Из-за него я видела, как ты выглядишь, но не могла понять, что обычные люди так не выглядят?
– Ну да.
– А тебе надо быть полностью сухим, или?..
– Магическая краска боится воды, а волосы высохнут нескоро... Блин. Нас хватятся намного раньше, так что мне надо бежать. А ты сиди тут и грейся, пока учителя тебя не найдут.
– Погоди, а ты куда?
– Куда подальше, пока не подсохну. А потом в город.
– Это ты уже говорил, но зачем?!
– Позвоню отцу. А он уже что-то придумает.
– Так у тебя есть с собой эта краска?
– спросила Киоко.
– Ну да, я всегда ношу ее при себе, - ответил Тео-кун, доставая из кармана маленькую баночку из-под таблеток, и внезапно замер: - блин. У меня зеркальца нет.
Киоко хихикнула:
– Считай, что тебе повезло. У меня есть. О! Я придумала кое-что получше. Вытри голову моим кэйкоги, нарисуй значок - и все дела, зачем тебе в город?
– Затем, что ты уже знаешь. Я где-то перекантуюсь, пока отец не приедет - и мы уедем куда-то.
– Только оттого, что я знаю?
Тео вздохнул.
– Увы. Говорил же - не надо на остров ходить...
– Так плавать ты все-таки умеешь?
– Ага. У меня дома в России был бассейн.
Девочка посмотрела на него поверх огня:
– Так я никому не скажу. И вообще, если ты снова себя заколдуешь, меня же все равно никто не воспримет всерьез, даже если я захочу тебя выдать.
– Тебе и не надо говорить, - вздохнул мальчик, - достаточно облить меня водой - и все увидят, кто я на самом деле. И привет.
– И что?
– Меня посадят в клетку, будут проводить опыты, а потом препарируют, чтобы посмотреть, как я устроен.
Киоко состроила скептическую гримаску:
– Что за чушь? Кто тебе это сказал?
– Отец. Люди ведь не любят чужаков.
– Во-первых, даже появись ты на главной улице в Токио - я не думаю, что тебе сделают что-то дурное. Уж точно не в Японии. Во-вторых, есть полно способов узнать, как ты устроен, не разрезая. Слыхал о томографе?
– Хм...
– Слушай, Тео-кун. Я догадываюсь, чего и почему опасается твой отец, и на его месте, наверное, тоже опасалась бы. Но ведь я-то тебя не выдам.
На его лице она видела сомнения и опасения.
– Не уверен, что это хорошая идея. Ты только не прими на свой личный счет - но сама посмотри, как люди с людьми поступают. Какой канал ни включи - там война, там теракт... Люди друг друга ненавидят лютой ненавистью, что уж говорить о чужаках?
Киоко покачала головой:
– Люди ненавидят других, если на то есть причины. Арабы ненавидят евреев,
– Людям не всегда нужны причины, чтобы причинить другому зло. Иногда и страха достаточно.
– Пф-ф-ф. Если это намек в мой адрес - а с чего мне тебя бояться-то? Раньше я опасалась, что ты ненормальный и можешь натворить плохих вещей. Ты правда казался мне ненормальным. Это же из-за магии, да? Потому что вот прямо сейчас ты не кажешься мне ни страшным, ни ненормальным, ни зловещим.
– Киоко протянула руку и аккуратно подергала Тео за ухо.
– Прикольные у тебя уши. И глаза как у терминатора.
– То есть, когда я выглядел как человек, ты меня опасалась, а теперь, когда видишь меня без маски - нет? Где логика? Я эльф и колдун, могу жечь людей огнем из пальцев. Не страшно?
Киоко посмотрела на собеседника с изрядной долей скепсиса:
– Ты не поверишь, но по улицам ходит масса народу, которые могут убивать людей. Называются полицейские - у них пистолеты есть. А у меня дома - четыре катаны, каждой из которых больше ста лет. Я не колдунья, но могу выйти из дому с катаной и сделать с людьми гораздо более неприятные вещи. Значит ли это, что меня надо бояться? Нет. Ведь возможность эта строго техническая, я так никогда не поступлю.
Мальчик вздохнул.
– Так то катана... Люди ведь боятся всякой мистики. Привидений там, демонов, дьявола... И мне не совсем понятно, почему ты сразу подумала, что я тэнгу, но не испугалась.
– А с чего их бояться? Они обычно добрые. Если тэнгу ходит с тобой в одну школу и спасает из озера - значит, добрый.
Тео улыбнулся:
– Нет, ты что, серьезно подумала, что я - тэнгу? Ты в них веришь?
– Ты будешь смеяться, но даже в тысяча восемьсот шестидесятом году им официально было послано прошение освободить провинции, через которые намеревался ехать сегун, так сильна была вера в них. Так что будь ты тэнгу - я бы не очень удивилась. А на деле все еще проще.
Девочка достала из ранца свой кэйкоги и полотенце, которым вытирала лицо после тренировки:
– Вот, подсушись и рисуй давай свою волшебную фигнюшку, пока никто не пришел.
Тео, вытерев как следует голову, сунул палец в баночку и, глядя в зеркальце, которое держала Киоко, принялся наносить рисунок, вслух монотонно произнося странные слова, затем сделал жест ладонью, словно стирал что-то со лба, но не касаясь рукой.
– Готово.
– Не работает, - покачала головой Киоко, - ты как был серый и длинноухий, так и остался.