Тщательно отшлепанная
Шрифт:
— Фейт… — прошептал он.
— Но твой отец, — сказала я, прервав этот момент. — Он ясно дал понять, что никогда не допустит этого. Нас.
Гарри опустил свой лоб на мой.
— И я дал ему понять, что если он снова попытается встать у меня на пути, в любой части моей жизни, но особенно в отношении тебя, я уйду. Откажусь от титула, от бизнеса, от всего. Фейт, я сказал ему, чтобы он не заставлял меня выбирать между тобой и им.
— Ты так сказал? — спросила я, чувствуя, как сердце замерло в горле. — Почему?
Гарри откинул голову назад, чтобы я могла видеть его лицо, чтобы
— Потому что я сказал ему, что выберу тебя. Я сказал ему, что всегда буду выбирать тебя.
Слезы покатились из моих глаз, и я впилась в его губы. На этот раз Гарри поцеловал меня в ответ с той же силой тоски и отчаяния, которая жила во мне. Мои руки пробежались по его волосам, и я почувствовала вкус виски на его губах и языке. Я была поглощена им и хотела только одного — чтобы он был надо мной. Но Гарри отстранился и сказал.
— Я провожу тебя в твою комнату.
— Что? — сказала я, надув губы и смутившись.
— Фейт, тебе нужно подумать обо всем, что произошло. — Он посмотрел на диван под нами. — И я не собираюсь брать тебя в первый раз на старом диване в моей столовой.
— Почему бы и нет? — возразила я. — Ты трахал меня в колодках и в гигантской птичьей клетке, черт возьми. Я бы сказала, что антикварный диван в величественном доме — это повышение.
— Фейт…
— Я прощаю тебя, хорошо? — сказала я, отчаянно пытаясь расстегнуть его молнию. — Ты тоже меня прощаешь? Если да, то давай займемся быстрым сексом.
Гарри убрал мои руки.
— Конечно. — Он вздохнул и встал. — Но теперь, когда ты знаешь, кто я, все обо мне, я хочу чтобы все было правильно.
— Пусть будет правильно, я готова! — я широко раскинула руки. — Наслаждайся мной, Гарри. Я и мое изголодавшееся по Гарри либидо более чем готовы.
Гарри наклонился так, что его грудь нависла надо мной. Его губы сомкнулись с моими, но вместо того, чтобы поцеловать меня, он сказал.
— Не сегодня, Фейт.
— Ах! — вскрикнула я от разочарования. — Я думала, ты не садист?
— Может быть, я и садист, немного, — сказал он и снова протянул мне руку. — Я провожу тебя в твою комнату.
Несмотря на испытываемую женскую версию «синих яиц» я была очарована тем, что Гарри повел себя так вежливо и по-рыцарски. Когда мы подошли к моей двери, он откинул мои волосы с лица, и этот жест показался мне таким знакомым, что я практически упала в обморок.
— Я показал тебе сегодня свой дом, Фейт, чтобы ты знала не только, кто я такой, но и какой багаж идет в комплекте со мной.
— Я бы вряд ли назвала это багажом, — сказала я, усмехнувшись.
— Но это так. Каким бы роскошным он ни казался, это все равно багаж. Тяжелый багаж, который связывает на всю жизнь и требует от тебя того, что тебе может не нравиться, обязанностей, которые тебя могут обременять. Ты тоже окажешься под микроскопом. Тем более, что многие люди не одобрят нас, несмотря на то, что нам все равно. — Я увидела, насколько серьезными были его слова, и тоже стала серьезной. Я могу шутить, но он был прав.
— Хорошо, — сказала я. Поднявшись на цыпочки, я поцеловала его в губы. — Обещаю, я подумаю. Увидимся
— Я должен первым делом отправиться в Лондон, чтобы проверить, как обстоят дела в офисах в отсутствие отца. И должен присутствовать на встрече, которую невозможно перенести. Но мы увидимся завтра вечером на бале-маскараде в честь середины лета.
— Ты намекнешь мне на свою маску? — поддразнила я.
Гарри наклонился ко мне и, прежде чем поцеловать в щеку, сказал.
— Ты без труда узнаешь меня, давай оставим это на потом. — Он прикоснулся губами к моей щеке. — Спокойной ночи, Фейт. Увидимся завтра.
— Спокойной ночи, Гарри.
Нащупав ручку двери, я проскользнула в свою комнату, и Гарри исчез из виду, как только я закрыла за собой дверь. Я привалилась к стене и попыталась успокоить дыхание. Собравшись с духом, подошла к окну и села на мягкий подоконник. Я смотрела на звездную ночь, на деревья, где все еще щебетали птицы. В последних лучах летнего света все еще была видна большая часть территории, и я всерьез задумалась над тем, что сказал Гарри.
Багаж.
Я сказал ему, что выберу тебя. Я сказал ему, что всегда буду выбирать тебя.
Я прижалась лбом к стеклу. Смотрела на сверкающее озеро и вспоминала все, начиная с нашей первой встречи и заканчивая тем, что привело нас сюда сегодня.
Ты вернула меня к жизни.
Я улыбнулась, вспомнив эти слова.
— Ты показал мне, что такое жизнь, Гарри, — прошептала я в тишину комнаты. — Ты показал мне, что значит жить.
Глава двадцатая
Солнце еще не успело подняться в небо, когда я проснулась. Я хотела свалить все на смену часовых поясов, но на самом деле это был Гарри. Это был Гарри и прошлая ночь, этот дом, его титул и всё, что с ним связано. Я пыталась представить себе, каково это — жить этой жизнью. Как это будет выглядеть для постороннего человека, не принадлежащего к тем же социальным кругам. Как на нас с Гарри будут смотреть его знакомые, осуждать.
Меня никогда не волновало, что люди думали обо мне. Но мне было небезразлично, что скажут о Гарри. Я слишком часто представляла себе, как отреагирую, если кто-то оскорбит его в моем присутствии, из-за моего присутствия. Я бы не смогла удержать язык за зубами. Знала, что не смогла бы. Будет ли Гарри разочарован этим? Подведу ли я его, если дам волю своему языку, чтобы защитить его? Нас? Я не знала.
Я вышла через боковую дверь, которая вела на террасу. Утро было свежим и прохладным, и я плотнее укуталась в свитер. Когда я пересекла террасу и спустилась по ступенькам в сад, над травой стелился туман, озарив территорию готическим белым сиянием. Я никогда не видела ничего подобного. Протянула руки вниз, пытаясь понять, почувствую ли я туман между пальцами. Конечно, это было не так, но мне показалось, что я шла сквозь облака. В деревьях пели птицы, а я смотрела на высокие верхушки деревьев, направляясь к тому месту, которое завораживало меня с того самого дня, как я попала сюда.